Дружба народов

Сухов Лео

Если внимательно наблюдать за людьми, то можно заметить интересный момент. Как броуновское движение отдельных личностей и их мнений всё больше напоминает капли ртути, с течением времени притягивающиеся друг к другу.

На этом Большом Совете отчётливо выделялось четыре фракции, которые в той или иной мере задавали тон остальным участникам. Первой фракцией выступали группы Бороды, Дуба, Лома и Саши. Те самые, которые пытались вытащить Кукушкина. Не знаю, когда они успели вчетвером спеться, но их позиция оставалась такой же чёткой, как и раньше.

То

есть, они предлагали сначала освободить Кукушкина, а потом — договариваться. При этом лезть в драку они не желали. Что, впрочем, не особо удивляло.

Саша занимался сельским хозяйством, пытаясь определить растения, пригодные для окультуривания. Короче, совсем не воинственные люди были в его группе.

У Лома в подчинении было всего тридцать человек. И неудивительно, что никого из них он терять не хотел.

Борода всегда был за хорошую драку, но только кулаками. А драка с «кукушатами» с гарантией перешла бы в новый вооружённый замес, что рыбакам категорически не нравилось.

Самым воинственным был Дуб. И это неудивительно! Всё-таки у лесорубов рабочий инструмент — топор. Он практически требует применять его по делу! То есть, не только по отношению к безответным деревьям, но ещё к дуракам, подозрительным личностям — и зелёным активистам, если те мешают работать.

Однако даже Дуб не лез в бутылку, предлагая осадить лагерь «кукушат» и ждать, когда те сами сдадутся на милость победителей.

К сожалению, эта более или менее вменяемая фракция была в меньшинстве.

Группа учёных объединила вокруг себя мелкие группы, которые требовали частично уступить «кукушатам». Но не просто так, а чтобы потом на них злостно отыграться!.. Позиция была мелочной, подленькой… Ну так у некоторой части интеллигенции вечно так! Вместо хорошего мордобоя они предпочитают подсидеть, подставить, отравить, пустить слух… Ну или придумать ещё какую-нибудь хитрую комбинацию, в результате которой оппонент сядет в лужу, а они будут купаться в шоколаде.

На нашей милой уютной Земле тех, кто решил считать себя интеллигенцией, было большинство. А здесь, на дикой планете, они привычно стремились к светочам научного знания. И разве что экстаз не испытывали, сплетаясь с ними в тесных объятиях коалиции.

К сожалению, в переговорах с «кукушатами» от них толку было бы меньше, чем от Мелкого или Русого. Вот кто понимал, как надо правильно унижать и доминировать!.. Но, само собой, предлагать этих двоих в качестве парламентёров никто и не подумал.

Третья фракция состояла сплошь из храбрых и могучих воинов, готовых выступить единым фронтом против общего врага! Жаль только, сами они при этом не хотели покидать амфитеатр, продолжая вершить судьбы мира на комфортных скамейках. И даже то, что самым большим достижением их лидеров — Полкана и его союзников — был захват аж целой рыночной площади (к тому времени основательно разграбленной), никак не влияло на их боевой настрой.

Они призывали к войне, они готовились к войне!.. Жаль только, воевать собирались чужими руками. Иногда они украдкой поглядывали в нашу сторону, проверяя,

не начали ли мы звереть от их запредельной наглости. Но поскольку и я, и Кострома, и Витя, и даже Бандит сидели с каменными лицами, на которых навсегда запечатлелась лишь одна эмоция: «Зачем я в этом цирке?» — они успокаивались и снова рвались в бой.

Последняя фракция и вовсе настаивала на наискорейшем, немедленном замирении. Причём, всех со всеми. И даже путём уступок «кукушатам». К счастью, этих отморозков было не слишком много, а решимости у них было ещё меньше. Поэтому никто этих «голубей мира» всерьёз не воспринимал.

В чем была беда моей группы и группы Вити? Да в том, что у нас не было нормальной коалиции! Просто все мнения, представленные выше, были очевидны и понятны каждому колонисту. А наша позиция… Да мы даже не выработали общей позиции — вот в чём беда! Нет, будь Витя в городе, он бы позаботился о том, чтобы «сверить часы». Но его ведь не было! А расшевелить Тихона и Бандита на ответственное решение было нереально. Уж я-то знаю! Я пытался!

В итоге, второй раунд прений завершился громким пшиком. То есть обедом, который никто не захотел пропускать. Ибо на голодный желудок судьбы мира не решаются.

А на второй раунд переговоров отправили всё тот же состав, что и раньше. И с теми же прощальными напутствиями. Оставалось только, скрывая зевоту, ждать завершения…

Переговоры завершились через двадцать минут. Из-под навеса, выделенного под сие важное мероприятие, вывалилась делегация «кукушат». При этом каждый из них всем своим видом изображал оскорблённое достоинство, а некоторые ещё и жестами показывали… А следом вышла наша делегация, обескураженная и удивлённая.

— Сказали, воевать будем… — проговорил Борода, добравшись до остальных лидеров групп, ожидавших в отдалении. — И потребовали дать им доступ к Большому Алтарю…

Обсуждение, как дальше быть с «кукушатами», продолжилось прямо на улице. Люди ругались, спорили, брызгали слюной и аргументами… А я поспешил покинуть это собрание клоунов, попросив Тихона и Бандита не уходить далеко…

Дневник Листова И. А.

Сто восемьдесят первый день. А теперь споёт медведь!

— Шляпы! — требовательно вытянул руку я, и Маша послушно выдала две широкополых шляпы. — Надевайте!

— Вано, а куда мы идём? — спросила Таня милейшим голосом, который вызвал зубовный скрежет даже у Костромы.

— На свидание… — ответил я и, дождавшись мрачной, не предвещающей ничего хорошего тишины, добавил: — С судьбой!..

— С хорошей судьбой, я надеюсь? — поинтересовался Ольша.

— А это как себя вести будете! — пообещал я. — Помните, что и как говорить?

— Да… Вано, да ты только доведи меня, куда надо!.. — Ольша пылал энтузиазмом и рвался говорить.

В бой Ольша не рвётся — он пацифист убеждённый. Но заболтать при желании может до смерти. Даже Таня, хоть и не затыкается, а уступила ему пальму первенства.