Друзья и соседи
Шрифт:
— Приятно слышать, — сказал я.
Мне было легко. Я чувствовал ободряющее натяжение лонжи. Пока Анатолий Андреевич говорил о своём согласии с моими доводами, я вдруг подумал о том, что без Костиного звонка, без его сильной руки моё моральное удовлетворение от беседы с начальником было бы более полным…
— О чём задумались? — услышал я голос начальника. — Мне кажется, вы рассеянны.
— Что вы, Анатолий Андреевич, я вас внимательно слушаю, — ответил я, и мне стало даже весело от мысли, что в этом кабинете я могу позволить себе быть рассеянным.
Через десять минут всё было
Спустя полчаса я приехал к Косте с бутылкой армянского коньяка. Мы уселись в кабинете, и Костя потребовал, чтобы я доложил о результате визита к начальнику со всеми подробностями. «Среди человеческих недостатков, — подумал я, — честолюбие занимает не последнее место. Ты хочешь получить удовольствие от сознания того, насколько солиден твой вес и сильна рука. Слушай и радуйся. Это твоё право».
— Значит, мой звонок всё-таки сыграл некоторую роль? — спросил Костя, и я впервые услышал з его голосе почти нескрываемое самодовольство.
Я притворился, что не заметил этого, и ответил:
— Сам понимаешь.
— Ксения уже знает, что у тебя всё в порядке?
— Нет. Я не был дома и даже не позвонил.
— Сейчас же позвони, — строго сказал Костя, спустись, рядом с подъездом есть будка телефона-автомата.
— Я могу и отсюда… — начал я, и меня вдруг пронзило ощущение мгновенного броска куда-то назад, в юность, в компанию наших ребят с Котькой во главе.
— Отсюда ты пока позвонить не сможешь, — сказал Костя. — Уже неделю этот телефонный аппарат выполняет чисто декоративную функцию. Он ещё не работает. Его обещают включить не раньше вторника.
Я молчал. Я долго молчал и смотрел на Костю, как человек, внезапно разбуженный среди ночи.
— Какая же ты неблагодарная личность, — без тени улыбки на лице сказал Костя, — я сделал для тебя такое дело, я поговорил с твоим начальством при помощи неработающего телефона, и ты не бросаешься мне на шею с громким криком— «спасибо!». Давай-ка, брат, выпьем по рюмочке за человеческое достоинство, за скромность, за бодрость духа и за старую дружбу!..
Подарок
Сначала я получил письмо, потом, когда приехал а Москву, мы встретились с Марком, и я сказал ему:
— … Я очень ценю в человеке организованность, умение сосредоточиться и выполнить то, о чём его просили.
Ты достаточно хорошо знаешь мою тётку Веру Леонидовну. Ты знаешь её властный характер. Тебе отлично известно, что она самолюбива до крайности, что она тщательно следит за своей внешностью, любит одеваться по моде и успешно скрывает год своего рождения. Кроме того, ты знаешь, как она относится ко мне. Когда я бываю в Москве и мне сразу не удаётся устроиться в гостинице, Вера Леонидовна всегда приходит на помощь, оказывает гостеприимство и проявляет крайнюю любезность. Более того, я тебе не раз говорил, как высоко ценит эта женщина любые, порой даже самые пустячные знаки внимания.
Ты представитель серьёзной профессии — физик, человек умственного труда. Но это просто парадоксально, что именно ты не дал себе умственного труда сообразить, что в деле, которое я тебе по неосторожности поручил, свободно можно было обойтись и без твоей инициативы.
Я дал тебе свёрток и письмо. Сейчас ты, конечно, можешь предъявить мне претензию по поводу того, что я не сказал, что было в свёртке. Я решил не забивать тебе голову подробностями и ограничился короткой информацией — «подарок тётке».
Но, как известно, рассеянность — свойство гениальных людей, что тебя с некоторым опозданием может сейчас утешить. Ты потерял свёрток. Вообще говоря> эхо — порядочное свинство, но что делать? С кем не случается?…
Как бы в подобных обстоятельствах поступил человек разумный? Он бы зашёл к Вере Леонид овне и сказал: «Уважаемая Вера Леонидовна! В связи с тем, что мои мозги испытывают влияние перегрузки и память иногда срабатывает не на полную мощность, произошёл небольшой казус. Любящий и глубоко уважающий вас племянник Георгий поручил мне передать вам подарок и письмо. С прискорбием сообщаю, что его подарок я где-то посеял, и потому ограничиваюсь тем, что приношу свои искренние извинения, вручаю вам письмо и обязуюсь немедленно исправить свою ошибку. Прошу вас прочитать письмо, и, если в нём сказано, что было в свёртке, который я потерял, я приму срочные меры — расшибусь в лепёшку, а раздобуду то же самое и положу к вашим ногам». Вот так поступил бы человек здравомыслящий и находчивый.
Но ты решил сделать по-другому. Ты, кандидат наук, счёл необходимым проявить творческую инициативу. Ты не стал читать письма (это, конечно, делает тебе честь!), а сразу отправился в магазин и выбрал подарок взамен утерянного.
Если бы твоя «мондра глова», как говорят поляки, или, говоря по-русски, твоя мудрая голова, не была отключена в этот момент на решение более важных и насущных проблем, то ты, выбирая подарок для Веры Леонидовны, задумался бы. Ты мог бы сообразить, что может доставить ей особое удовольствие.
Ты мог бы купить янтарные серьги, косынку, какой— нибудь маникюрный прибор, кулончик на цепочке. К слову говоря, такой кулончик и был в свёртке. Сейчас, когда ты его обнаружил в кармане старого пиджака, можешь убедиться, что это красивая и приятная вещь.
Я до сих пор не могу понять, почему в тебе вдруг пробудился интерес к предметам хозяйственного обихода? Кто подал тебе странную идею подарить Вере Леонидовне кастрюлю? Я понимаю, ты можешь сказать: «Это не простая кастрюля, а созданная с учётом физических законов: каша и картошка варятся в ней в три раза быстрее, потому что процесс варки происходит под давлением, крышка обеспечивает герметичность» и так далее.
Я не спорю, это, наверно, действительно хорошая кастрюля, чудесная, необыкновенная. Допускаю, что Вера Леонидовна была бы довольна. Она приняла бы подарок, сварила бы под твоим научным руководством манную кашу за двадцать пять секунд, и ты бы разделил с ней трапезу.
Всё было бы благополучно, кабы не моё сопроводительное письмо,
Я, как видишь, посылал ей в подарок не кастрюлю, а кулончик чехословацкого производства.
Ты явился к Вере Леонидовне, сообщил, что меня нет в Москве, вручил ей и подарок и моё письмо. Будучи человеком тактичным, она не стала при тебе разворачивать свёрток и читать письмо. Она это сделала после твоего ухода.