Друзья и соседи
Шрифт:
Оставшись на платформе, Утехин плюнул вслед ушедшему поезду, а Хлобыстов выразил своё неудовольствие в таких непарламентских выражениях, что, будь они услышаны милиционером, ателье «Ремонт обуви» надолго лишилось бы одного из своих сотрудников.
Шатаясь по платформе, приятели завернули в буфет, взяли ещё по стопке и по кружке пива. Потом Утехин купил в киоске все шесть экземпляров книги «Спутник ветеринарного фельдшера». Три книги он вручил Хлобыстову, две оставил себе, а одну решил преподнести
Боже мой, еле на ногах стоят. И ведь, наверно, оба семейные. Позор!..
Прочитав название станции — «Быково», Хлобыстов обрадовался.
— Друг! — закричал он. — У меня ж тут зять живёт, в Быкове. Сейчас зайдём к нему, выставим его на пол— литра.
— Нет, — неожиданно заартачился Утехин, — не пойду я к твоему зятю. Не нуждаюсь. Я сегодня зарплату получил.
Пошарив в карманах, Утехин пожал плечами. Странно — столько было днём денег — и где они? Осталась самая малость.
Адреса зятя Хлобыстов не знал. Он смутно помнил, что тот живёт где-то здесь, в Быкове.
Держась за Утехина, Хлобыстов повёл приятеля в неопределённом направлении.
Спотыкаясь о корневища сосен, пугая громким пением дачников, оба шагали по просеке, смело форсируя лужи.
— Ты дороги не знаешь, — заметил Утехин, ударяясь в темноте о сосну, — дурак ты, вот ты кто!
— Знаю, будь спокоен, — сказал Хлобыстов и тут же рухнул в лужу, увлекая за собой Утехина.
— Это какая река? — осведомился Утехин, делая безуспешную попытку выбраться на сушу.
— Лично я не знаю. Зять знает.
Они поплелись дальше.
— Вася, давай загорать, — предложил Утехин, стаскивая с себя пиджак.
Ночью загорать вредно, — авторитетно заявил Хлобыстов.
Освещённое луной, в стороне сверкнуло зеркало пруда.
Давай искупаемся, подал идею Утехин и, сев на землю, снял туфли.
Хлобыстов взял утехинские туфли, окинул их профессиональным взглядом и бросил их в пруд
— Барахло это. Понятно?… Я тебе завтра новые сделаю.
Утехин сказал «большое спасибо», махнул рукой и, не раздеваясь, полез в пруд.
— Утонешь, чёрт окаянный, — покачнулся Хлобыстов и, сняв полуботинки, небрежно швырнул их в воду. Потом, подумав, туда же бросил и кепку.
— Купайся скорей, а то зять спать ляжет.
— А мы его разбудим, — вылезая на берег, сказал Утехин, — скажем: вставай, встречай дорогих гостей!
Сразу за прудом начиналась улица. В густой зелени стояли аккуратные дачки. Откуда-то доносились звуки рояля.
— Где твой зять живёт? — властно спросил Утехин. Продрогший, грязный и босой, похожий на водяного из детской сказки, он шёл, цепляясь за заборы, провожаемый заливистым лаем собак.
Хлобыстов изрядно осовел и устал. Ткнув пальцем в сторону, он сказал:
— Всё. Вот она, дача. Дальше не пойдём. Конец.
— Тогда споём, чтобы зять был в курсе дела, — сказал Утехин и лихо затянул:
— Ты жива ещё, моя старушка…,
Хлобыстов подхватил тенором:
— Жив и я, привет тебе, привет.
На террасе появились люди. Послышался встревоженный женский голос:
— Сева! Запри калитку. Николай!..
— Руки вверх! — не своим голосом заорал Утехин. — Руки вверх, гости пришли!
— Караул! — завизжал Хлобыстов. — Спасайся кто может!
С террасы по лесенке спустился плечистый человек в полосатой пижаме.
— Кто тут хулиганит? — спросил он строго и до удивления спокойно.
Утехин замер. Какой знакомый голос! Неужели эго он — Тарасов, начальник главка!.. Он. Он самый!
— Виноват, — закрывая лицо рукой, пролепетал Утехин, — ошибка, не туда попали… И, подавшись назад в темноту, поволок за собой Хлобыстова.
Наступая босыми ногами на колкие сосновые шишки, не чувствуя боли, не видя ничего вокруг, Утехин тащил за собой собутыльника и лихорадочно думал: «Узнал он меня или не узнал? Узнал или не узнал?»
Утехин проснулся рано утром в поселковом отделении милиции. Тупо оглянувшись по сторонам, он по— тёр ладонью лицо. Где он? Куда он попал? Кто этот тип на соседней койке? Какой сегодня день? Среда, а может быть, воскресенье? Да, воскресенье. Значит, вчера была суббота. А что вчера было?…
В комнату вошёл лейтенант милиции, свежевыбритый, в сверкающем белизной кителе. Брезгливо поморщившись, он распахнул окно и достал из ящика стола бланк протокола.
С трудом приходя в себя, Утехин виновато посмотрел на лейтенанта, потом взглянул в окно.
За окном синело небо… На ветках качались паутинки, лёгкие и блестящие, словно сотканные из дюраля. Наперебой щебетали птицы, и голоса их показались Утехину строгим, нескончаемым милицейским свистком.
Отдельный предмет
Лично сам я работаю продавцом в мебельном магазине. В каком именно, не имеет значения.
Что я могу сказать про свою работу? Работа у меня исключительно нервная. Почему? А потому что всё население только и делает, что ходит к нам в магазин с целью приобресть мебель. Один придёт, увидит столик для телевизора и на нём бирку «продано», скажет: «Ах, как жаль, что уже продано!» Поглядишь на такого покупателя и тихонечко скажешь: «Сделаем». Выпишешь ему столик и в итоге имеешь благодарность. Я тебе, ты мне. Нормально, спокойно, по потребностям.