Друзья и возлюбленные
Шрифт:
Дуг ухмыльнулся:
— Неужто ее белье так сексуально?
— И все-таки надо с ней поговорить. Правда.
— Она тебя живьем съест, милая. Ее острым языком можно хлеб резать.
Кэт отошла от окна и села за стол, сложив руки на скатерти. Строго посмотрела на программу скачек.
— Ради Бога, не транжирь деньги.
— Да не транжирю я! Всего-то семь фунтов поставлю.
— А может, — продолжала Кэт, — мне поговорить с мистером Брэдшоу? Он такой милый старичок. Вдруг она к нему пристает, а он из вежливости
Дуг пожал плечами:
— Попробуй, если хочешь.
— Вреда не будет. Я просто поинтересуюсь.
Кэт встала.
— Ты пойдешь к букмекеру?
Он посмотрел на часы.
— Через десять минут.
— Купишь пачку «Силк кат», хорошо? Чувствую, мне захочется курить после этого разговора.
Дэн пригласил Кэт Баркетт в свою чистую темную гостиную: шторы были наполовину задернуты. Играла музыка. Веселая и романтическая мелодия показалась Кэт знакомой. Она навевала мысли о кринолинах, балах и хрустальных люстрах.
— Извините. — Дэн подскочил к проигрывателю и снял иголку с пластинки. — «Веселая вдова», — виновато проговорил он. — Обожаю эту оперетту.
— Действительно, очень милая, — сказала Кэт. — Как вы переносите жару?
— Справляюсь вроде бы, — ответил Дэн и пододвинул ей стул. — Присаживайтесь, пожалуйста.
— Мистер Брэдшоу, я хотела поговорить с вами об одном щекотливом деле…
Он пристально на нее посмотрел. Миссис Беннет никогда ему особо не нравилась: то и дело лезла в чужие дела и причиняла всем массу неудобств. Он присел на краешек стула.
— О каком же?
Кэт поерзала. Мистер Брэдшоу представлялся ей милым добрым старичком, однако сейчас не был ни милым, ни добрым. И все же ее долг — следить за порядком в Орчард-Клоуз, и она не отступится.
— Насчет миссис Ситчелл.
Он не пошевелился.
— Слушаю вас.
— Видите ли… на нее поступают жалобы. От других жильцов.
— Жалобы? — повысил голос Дэн. — И по какому же поводу?
— Тут такое дело… Некоторые жильцы утверждают, что миссис Ситчелл ведет себя неподобающим образом: каждое утро приходит к вам в одной ночной рубашке и остается почти на час.
Дэн резко встал, чуть пошатнувшись. Он весь дрожал от гнева.
— Да как вы смеете…
Кэт тоже встала, примирительно подняв руку.
— Мистер Брэдшоу, не расстраивайтесь, пожалуйста! Я ведь не со зла говорю. У нас такое чудесное сообщество, мы все здесь друзья, и необя…
— Убирайтесь! — вскричал он. — Убирайтесь из моего дома!
— Простите, мистер Брэдшоу, мне очень жаль, я не хотела вас расстраивать…
— Но расстроили! Я никому не позволю оскорбить Ви, понятно? Никому! Она одна стоит всех вас, вместе взятых. В одном ее мизинце больше доброты, чем в вас! Не суйте нос в мои дела и убирайтесь отсюда!
Когда Кэт ушла, Дэн вернулся в гостиную и сел в свое привычное кресло. Он весь дрожал; ему было нехорошо, как будто разом притупились слух и зрение.
«Ви, — подумал он, — о, моя милая Ви!»
Отвратительная женщина, мерзкая, докучливая баба, эта Кэт Барнетт. Ничего святого! Взяла и испоганила их прекрасное чувство. Прекрасное и благородное. Он бы закричал, если б мог, но его ум затуманился. Потом резко заболела и онемела левая рука.
«О Боже, — подумал Дэн. — О, моя Ви!»
ГЛАВА 8
— Я считаю, что женщине не пристало строить из себя жертву, — медленно произнесла Диана Тейлор. Она сидела прямо напротив Джины, держа блокнот на коленях. — Жертвы очень быстро становятся жадными. Их нужды растут, и они заваливают окружающих бесконечными требованиями. Они влюбляются в самих себя.
Джина сцепила руки за головой.
— Вы сейчас обо мне говорите?
Психолог внимательно посмотрела ей в глаза.
— А как вы сами думаете?
— Иногда мне хочется вам врезать, — сказала Джина, опустив руки и подавшись вперед.
— Но вы считаете себя жертвой?
— Разумеется, считаю! Когда много лет живешь с человеком, который постоянно мотает тебе нервы, потому что иначе не может, так или иначе становишься жертвой!
— Только необязательно ею оставаться. Зачем помогать обидчику? Самое время это прекратить.
Джина вздохнула и взъерошила волосы.
— Каким образом?
— Для начала перестаньте так разговаривать. — Диана сидела очень спокойно, ноги вместе, юбка закрывала колени. — Не нужно считать и называть себя жертвой. Вы — самодостаточная личность, а не приложение к другому человеку. В конце концов, жертва — она всегда чья-то, а этот кто-то ушел. Может, вернете себе девичью фамилию? Купите новый дом? Живите для себя.
Джина поразмыслила над ее словами. Потом встала и подошла к окну, выходящему на супермаркет, стоянку и длинный ряд тележек. Она прижалась лбом к стеклу и мечтательно произнесла:
— Не считать себя жертвой, говорите? Джина Ситчелл… Джина Ситчелл, учитель музыки и английского. Как и прежде.
— Нет, — поправила ее Диана. — Как теперь.
Джина обернулась.
— Почему вы так говорите?
— Вам надо идти вперед. Спросите себя, зачем вы совершаете те или иные поступки. Если вам хочется вернуться в прошлое, спросите почему. И будьте честны с собой.
— Вы тоже так делаете?
— Да.
— Например?
— Например, зачем я разговариваю с вами, когда муж просил меня вести дела на рыбной ферме?
— И каков ответ?
— Мне это необходимо. Я хотела помогать людям и этим жить. Теперь у меня есть опыт, интерес — почему я должна все бросать? И потом, я не хочу работать на рыбной ферме. Это не мое.
Джина оперлась на спинку стула и скрестила руки, звякнув серебряными браслетами.
— Вас мучает совесть?