Друзья мои мальчишки
Шрифт:
— Это мои мебели! — командовала Капа и переставляла всё на свой лад.
— Ты неправильно говоришь, путаница-перепутаница! — смеялся Матвей из-под стола, который он надел себе на голову, чтобы удобнее было нести.
— Нет, они мои, — спорила Капа. — Они из моей младшей группы.
Алёна Ивановна принесла ведро, полное жёлтой краски. Она надела Матвею на руки большие брезентовые рукавицы, дала ему в руки настоящую малярную кисть.
— Сейчас принесу второе ведро, и начнём с тобой красить.
И ушла за вторым ведром.
А Матвей сейчас же сунул кисть в жирную, густую, как
Как буря, как ураган налетело на него желание сию минуту, сейчас, немедленно покрасить всё на свете! Чтоб блестело! Чтоб всё сделалось новым, чистым, покрашенным! Чтоб стало красиво для всех людей, для всех детей!
Покрасить что-нибудь большое, огромное!
И он, не слушая тоненьких призывов Капы, потащил ведро — красить забор. Он размахивал кистью, и жёлтые капли летели с неё на зелёную траву и ложились, как маленькие осенние листья.
Вверх-вниз, вверх-вниз, буль — в ведро! И опять — вверх-вниз по вылинявшим зелёным доскам забора, и они делаются жёлтыми, светлыми, будто облиты солнечным светом.
Но прибежала Алёна Ивановна:
— Что ты, что ты, Матвей! Забор покрасим весной. А сейчас надо детскую мебель! Нельзя же вносить такую мебель в чистые, выкрашенные комнаты!
Стали красить низенькую мебель. А это тоже замечательное дело. Ведь каждому стулу, даже самому маленькому, нужно покрасить четыре ноги, четыре перекладины, и донышко, и спинку!
В чистом небе над улицей Зелёной летел перезвон молотков — это кровельщики покрывали крыши серебряными листами. Визжали рубанки и стучали топоры — это плотники ставили павильоны, чтоб ребятам спать на воздухе. И во всех опустевших комнатах детского сада трудились маляры, из хоботов механических пульверизаторов краска белой метелицей летела по потолкам…
И на площадке старшей группы, которая с весны станет подготовительной, вовсю старался-работал мастер Матвей, перемазанный краской от носа до пяток.
Ремонт начался.
Началась рабочая, весёлая, золотая осенняя пора.
Дед Илья и внук Илья
Предисловие, которое вам обязательно нужно прочитать
Приходилось ли вам, ребята, бывать в Старой Узе? Нет? Очень жалко. Отличный городок! Он расположился на высоком берегу реки Узы.
Не огорчайтесь, если кто-нибудь вам скажет, что на географической карте нет ни такой реки, ни такого города! Вы просто-напросто позовите этого человека пройти вместе с вами по страницам повести, и он сразу убедится, что и река Уза и городок Старая Уза есть.
Да как может не быть этой реки, если все староузские мальчишки купаются в ней, ловят раков под берегом, там, где старая ветла сползла корнями в воду. Как может не быть этого городка, если его главная улица спускается к самой воде, к пристани, на которой написано большими буквами «Старая Уза».
Точно так же спускалась она и тридцать лет назад. Только тогда она была вымощена булыжником, а теперь покрыта асфальтом.
Вы спросите, почему тридцать лет назад, а не пять или десять? Да потому, что всё, о чём рассказано в этой повести, происходило как раз три десятка лет назад. Вас тогда ещё на свете не было. А Илюша, с которым вы познакомитесь через несколько минут, был таким или примерно таким, как вы.
Вот он стоит на берегу, машет маленьким горластым буксирам, которые тянут за собой или толкают впереди себя толстобокие баржи. А Илюшин дед Илья складывает ладони рупором и своим громовым голосом приветствует капитана и его команду: «Ого-го-о-о! Доброго плавания-а!»
С барж машут в ответ, а с буксира три раза дают гудок! Наверное, издали видят, как блестит у Илюши на животе серебряная пряжка с буквами «РУ», и сигналят: «Привет мастерам!»
Правда, мастер среди них двоих пока лишь дед Илья. Его не только Староузский район, его вся область знает. Даже в газете печатали про знатного каменщика Илью Ивановича Платова, который построил в районе лучшие каменные дома и школы, клубы и кузницы, и механические мастерские. Так это он, Илюшин дед Илья!
Ну, а сам Илюша пока ещё не мастер. Ему ведь только семь лет — восьмой. А ремень с пряжкой у него от деда — ученики подарили, когда дед учил молодых каменщиков в ремесленном училище. А на Первое мая дед подарил ремень Илюше. Подышал на пряжку, потёр её о рукав и протянул внуку: «Носи с честью, не замути!»
Илюша начищает пряжку мелом, от неё прямо молнии летят. Потому и видят её издалека все капитаны со всех пароходов…
И потом Уза обмелела. Пароходы и баржи стали ходить только до Нижних Сосёнок — есть такая пристань ниже по реке. А уж оттуда все грузы пришлось возить машинами. Большой урон районному хозяйству — сгружай да перегружай, вези да тряси.
Ну, а пассажиры, кому надо в Старую Узу, с тех пор плывут катером.
Староузские мальчишки — и тогдашние и теперешние — утверждают, что катером плыть ещё лучше, потому что всю дорогу можно стоять возле моториста, смотреть и спрашивать про мотор, и про киль, и про якорь, и про что только захочешь.
А надо вам сказать, что староузские ребята всегда были большими охотниками до разговоров. Как только узнают, что вы первый раз плывёте в Старую Узу, так наперебой станут вам рассказывать, что Старая Уза — самый лучший город на свете.
И не пробуйте с ними спорить! Ещё не родился человек, который мог бы их переспорить. Вы им скажете про Москву, а они хором: «Москва не считается! Она такая же наша, как и ваша. Потому что она — столица! А из всех других городов самый лучший — Старая Уза!»