Дубликат
Шрифт:
— Этим великолепным здоровым животным владеет мой юный спутник, — ответил Мансур, победно глядя на Гармана. Стало ясно, что исход торга предрешён.
— Думаю, что верблюд станет для вас обузой, если мотоцикл удастся починить, — заключил Язид.
В итоге обе стороны, как и ожидалось, пришли к взаимовыгодному соглашению. Довольные бедуины обменяли семизар на верблюда. Дополнительно Гарман выторговал канистру бензина, рассчитывая, что справится с непростой задачей по замене бензобака. Юноша отдавал себе отчёт, что идея с ремонтом Мото Гучии замечательно выглядела только в теории.
Глава 12. Удачная сделка
Путники
Следующим утром Зейна вновь принесла огромный кувшин с верблюжьим молоком для больного. В наступившей тишине под пристальными взглядами юного спутника и женщин Мансур мужественно взял в руки кувшин и без колебаний выпил содержимое. Сын шейха уже мог сносно передвигаться на костылях, но был уверен, что причина вовсе не в молоке.
Когда все разошлись по своим делам, Гарман начал думать, где и как можно сложить печь, чтобы разогреть и расклепать семизар. Медный сосуд требовалось разобрать на части, предварительно разогрев швы до нужной температуры. Идея сделать новый бензобак казалась молодому чеканщику все менее и менее реальной, но это был единственный шанс распрощаться с кочевой жизнью.
Гарман заручился поддержкой стариков, которые пообещали ему любую помощь в технических вопросах. Пока больной тренировал ногу и прогуливался, опираясь на палки, подаренные лекарем, чеканщик развернул кипучую деятельность. У лекаря он раздобыл ножницы, крупные стальные щипцы для колки сахара, медную проволоку и кочергу.
Прохаживаясь по двору возле мотоцикла, Гарман заметил, как у дальнего шатра женщины готовили пищу, используя земляную печь. В песке была выкопана небольшая яма, а её стены и дно выложены камнями. В защищённом от ветра очаге пламя не гасло, и это позволяло добиться высокой температуры, так необходимой для разогрева металла. Теперь молодой мастер знал, как подступиться к семизару. Оставалось найти помощника для нагнетания воздуха в очаг, чтобы сделать маленькую доменную печь.
Из камней Гарман устроил небольшую наковальню, одолжив у Язида увесистый молоток. Собравшиеся вокруг зрители искренне переживали за исход дела, расположившись на принесенных из шатров ковриках. Дети заняли наблюдательные позиции в нескольких метрах от места действия, женщины, перешептываясь о чём-то своём, стояли чуть поодаль. Зейна с братом вызвались помогать мастеру, остужая раскаленный металл в чане с водой и раздувая меха, сделанные из старого бурдюка.
Процесс расклёпывания семизара затянулся — никак не удавалось аккуратно вытащить внутреннюю часть сосуда, изготовленную из неизвестного сплава, очень жесткого и непластичного даже при сильном нагреве. Внутреннюю трубу топки удалось смять, сохранив наружный шов целым. Надёжно впаянная в металлический бак медная трубка топливопровода не поддавалась, и ее пришлось долго выпиливать крошечной пилкой из набора инструментов.
К вечеру Гарман практически завершил работу. Получился вполне приличный продолговатый бачок, к которому при помощи серебра был аккуратно припаян топливопровод. Оставалось придумать, из чего сделать верхнюю крышку, чтобы по пути бензин не испарялся и не расплескивался.
Счастливый и гордый собой юноша вернулся в палатку, чтобы обрадовать спутника хорошими новостями:
— Всё получилось! Можно собираться в дорогу, — хвастался улыбающийся Гарман. — Только вот новый бак вдвое меньше оригинального.
— И на сколько нам хватит бензина в этой медной кастрюле? — сын шейха пытался в уме посчитать расход топлива. — Не уверен, что доберёмся до Эр-Рияда, разве что до трассы.
— Возьмём запасную ёмкость с топливом. Стемнело окончательно, поэтому бак закреплю завтра с утра, и двинемся в путь.
— Повреждённый бензобак тоже берём с собой! Отремонтирую машину в городе. — А где ключи от мотоцикла? — вспомнил юноша. — Где-то в песках у караван-сарая. Но это не проблема, — успокоил Мансур спутника. — Я запущу любой двигатель, если нужно.
Сидя у очага, юноша готовился к отъезду, перекладывая вещи в своем бауле. Когда он достал из сумки чашу и фляги для воды, над ухом раздался возмущённый голос Зейны:
— Зачем ты взял мамину чашу?
— Ты о чём? — недоумённо спросил Гарман. — Это мой грааль, я его везу собой из Ирана. В подарок.
Не поверив юноше, разгневанная девушка метнулась на женскую половину, откуда послышался возмущенный шепот, затем что-то глухо стукнуло, и воцарилась тишина. Через какое-то время Зейна вышла к гостям, удерживая в руках точно такую же чашу, но с одной отбитой ручкой.
— Сколько себя помню, мать все время таскает собой эту вещь. Давно бы надо её выбросить, ведь битая посуда ни к чему, но, по словам матери, чаша весьма ценная. — Девушка поставила свой сосуд рядом с чашей ключника.
— Надо же, как похожи, — произнёс Мансур, пристально глядя на спутника. — Ты знаешь, в чем тут дело? — не успокаивалась Зейна.
Гарман не знал, что и думать — чаши являлись почти точной копией друг друга, если не считать небольших отклонений в форме основания, что объяснялось просто. Старинные изделия были ручной лепки, а такие вещи не могли быть одинаковыми. Юноша взял в руки чашу кочевников, которая оказалась более шершавой на ощупь и весила несколько меньше.
Сравнивая сосуды, юноша попеременно ощупывал то одно, то другое изделия, пытаясь найти различия, объясняющие загадку. Дно у сосуда с отбитой ручкой имело едва различимые шероховатости, в то время как грааль Гармана имел абсолютно гладкое днище. Внезапно пальцы юного мастера нащупали на гладкой поверхности небольшое углубление. Чувствуя неладное, он перевернул чашу и в неровном свете пляшущего в очаге пламени заметил у самого края дна знакомое клеймо.
Такие метки на своих глиняных творениях всегда ставил сосед учителя, гончар. Растерянный юноша держал в руках дубликат чаши, из которой поил учителя. Теперь многое встало на свои места. Оставив себе настоящий грааль, Салим вручил юноше дубликаты ключа, чаши и маски, отправив курьера в дальний путь с трудновыполнимыми поручениями. Однако, Гарман был уверен, что старый учитель не знал о подмене чаши.
Совершив это неприятное открытие, Гарман едва сдерживался, чтобы не выплеснуть на окружающих свой гнев и обиду. Уставившись невидящим взглядом куда-то в темноту, он пытался осмыслить ситуацию: «Всё напрасно. Нет никакой миссии, и я таскаюсь по пустыне с никому не нужными безделушками, рискуя погибнуть от нелепой случайности в любой момент!» Подавленное состояние спутника не ускользнуло от внимания сына шейха: