Дубликат
Шрифт:
Вскоре на горизонте показались какие-то строения, Аиша снизила скорость и стала уклоняться вправо. Джип остановился в полутора сотнях шагов от развалин, но женщина не стала глушить двигатель, отдав спутнику какую-то команду. Мужчина вышел из машины, открыл заднюю дверь и велел Гарману выйти из автомобиля.
— Сейчас возьмешь сумки и отнесёшь их туда, — махнул он рукой в сторону строения и начал сооружать на голове ключника что-то вроде чалмы из плотной серой ткани, низко сдвигая головной убор тому на глаза.
— Сумку свою оставь здесь! — пронзительно крикнула из салона автомобиля Аиша.
— Нет, — твердо заявил парень. Терять ему, судя по всему, было уже нечего, но оставлять грааль и маску неизвестным
Мужчина и спутница переглянулись.
— Ладно, ладно. Ты иди туда, не бойся. Войдешь внутрь, отдашь баулы и возвращайся, мы тебя подождем, — миролюбиво сказал попутчик, пытаясь изобразить улыбку. Гарман надел на шею ремень своего баула, перекинув его за спину, взял приготовленные мужчиной сумки, и, сгибаясь от тяжести, медленно двинулся к развалинам.
— Говори с ними на фарси. И помни — тебя подобрали на дороге, ты нас не знаешь, — крикнул ему в спину мужчина, забрался в салон автомобиля и захлопнул дверь.
Юноша не думал, что небольшое, как показалось сначала, расстояние будет так сложно пройти, но упорно двигался вперёд. Он не видел, но кожей чувствовал, что на него смотрят несколько пар внимательных глаз и как минимум два дула какого-нибудь мощного огнестрельного оружия. «Я даже не знаю, как называется место, где меня убьют», — мрачнел с каждым шагом Гарман, но обречённо продолжал идти. Ему казалось, что чем дальше он находится от опасной пары, тем выше шанс остаться в живых.
Оказавшись в нескольких метрах от того, что раньше было входом в разрушенный дом, а теперь выглядело, как пролом в стене, парень опустил тяжёлые сумки на землю, выпрямился и замер в ожидании. Откуда-то из-за развалин он услышал на родном языке тихий, но отчётливый шепот: «Заноси груз внутрь, быстрее!». Не заставляя себя долго упрашивать, Гарман рывком схватил сумки и резко рванулся вперед.
Как только он перелетел порог, сзади раздался оглушительный взрыв. Уже падая на землю, он оглянулся и увидел полыхающий джип. От развалин машина с попутчиками далеко отъехать не успела. Последнее, что почувствовал юноша, перед тем как впасть в забытьё, был сильный удар по затылку.
Глава 10. Встреча в караван-сарае
Гарману снилось, что он никак не может выбраться из-под земли, потому что придавлен сверху огромным камнем. Сквозь сон слышался раскатистый голос — юношу кто-то звал по имени, протяжно выкрикивая: «Гаарр-ма-аанн!». Упираясь затылком в неподъёмный валун, он силился сдвинуть глыбу с места, но тщетно. При малейших усилиях пульсирующая боль в затылке усиливалась.
Один особенно громкий вопль буквально выдернул несчастного из кошмарного сна, но боль не исчезла. К ней добавилось ощущение сдавленности в шее. Парень, лежащий ничком и уткнувшийся лицом в песок, начал задыхаться. Крупные обломки камней на спине не давали вздохнуть, к тому же шея была плотно обмотана ремнём от его наплечной сумки. Первая попытка приподняться на руках закончилась неудачей — резкая боль буквально взорвала голову изнутри, и Гарман не стал спешить.
Юноша пошевелил пальцами ног, потом согнул их в коленях. Нижняя часть туловища ощущалась нормально, и воодушевлённый Гарман продолжил. Левая рука, на которой он лежал, совсем не слушалась, зато правая была полностью свободна и работоспособна. Аккуратно опираясь на неё, юноше удалось освободить шею от натянувшегося ремня баула и сесть, уткнувшись плечом в стену полуразрушенного здания без потолка. Он находился в тех самых развалинах, куда принёс сумки с оружием, на теневой стороне в дальнем углу за кучей песка и камней, высыпавшихся из стены.
Ощупав затылок, юноша обнаружил на руке подсыхающую кровь. Неожиданно снаружи раздался пронзительный рёв верблюда: видимо эти звуки Гарман во сне воспринимал как зов по имени. Медленно поднявшись на ноги, он подтянул к себе сумку и двинулся вдоль стены к выходу из развалин. Нужно было посмотреть, почему кричит верблюд, единственное живое существо на всю округу.
Вдали обречённо догорал чёрный джип, лёгкий дымок от которого растворялся в прозрачном небе без единого облачка. Взглянув на трофейные часы с компасом, юноша определил, что находится к северо-востоку от пограничного пункта, где его подобрали попутчики. Как далеко его увезли в пустыню, определить было сложно. Перед входом в разрушенное строение Гарман обнаружил глубокий след в песке от протектора какой-то легковой машины. Вокруг не было видно ни души, и до заката оставалось несколько часов. Держась за стену, он обошёл развалины, где нашёл привязанного и осёдланного верблюда, отчаянно рвущегося на свободу. Рядом неподвижно лежал мёртвый человек.
Подойдя к убитому, юноша перевернул тело и отшатнулся, рассмотрев умело перерезанное от уха до уха горло и лужу крови, почти впитавшуюся в песок. Судя по всему, Гарману здорово повезло — его посчитали мёртвым и поэтому не тронули. Кто и с какой целью ждал груз, ключник не догадывался. Успокаивающе потрепав испуганного верблюда по холке, он пообещал, что скоро отвяжет его, и они вместе покинут это опасное место.
Взяв свою сумку, оставшуюся в целости и сохранности, юноша достал флягу с водой, протер рану на затылке и, напоив верблюда, вернулся к убитому. Гарман находился в растерянности. Наверное, не следовало просто так бросать мертвеца на растерзание пустынным хищникам, хотя заратуштрийцы, как он помнил, так и хоронили умерших, оставляя их тела птицам на башнях молчания.
Юноша решил похоронить воина по местным традициям, опасаясь, что обитатели развалин вернутся. Никому в Саудии не стоило знать, что иранец другой веры. Правоверных, как было известно Гарману, всегда предавали земле, а перед ним лежал кочевник в обычной для этих мест одежде. «Вроде бедуинов закапывают», — вспомнил он рассказы Салима. Сняв с мертвеца добротный кожаный пояс с патронами и кривым кинжалом в ножнах, юноша приладил клинок себе на талию. Обувь убитого никуда не годилась, но головной платок юноша забрал, чтобы перевязать саднящую рану на голове. Вооружившись клинком, он принялся копать яму, чтобы похоронить кочевника, но не рассчитал силы — через пару часов закружилась и разболелась голова. Верблюд постоянно напоминал о себе, взбрыкивая и резко дёргая поводья, привязанные к крюку на стене. Хорошо, что животное хотя бы прекратило издавать душераздирающие вопли. Когда бедуин, наконец, был предан земле, ключник отвязал верблюда, пристроив сумку у него на боку, и взобрался верхом. Следовало двигаться на юг, уходя от этого места как можно дальше, но силы почти покинули всадника. Измотанный путешественник отпустил поводья, обхватив животное за горб и предоставив тому самостоятельно искать дорогу к какому-нибудь жилью.
Никем не управляемый корабль пустыни направился на север, скорее всего намереваясь вернуться туда, откуда они с хозяином прибыли к месту боевых действий. Погибший бедуин наверняка был вооружён: на поясе обнаружились патроны для автоматического оружия, которое мог позволить себе не всякий кочевник.
Верблюд петлял, что-то выискивая, пока не наступила ночь. Похолодало, развести костёр было не из чего. Ключник остановился на ночлег в низине между песчаными дюнами, привалившись к теплому боку верблюда, чтобы наутро продолжить путь в неизвестность. Второй день они медленно ползли по пустыне. Пейзаж вокруг не менялся, лишь песок стал более рыхлым, а равнина сменилась чередой оранжевых барханов. Не умея управлять животным, Гарман опасался, что уставший, как и всадник, своенравный живой транспорт в какой-то момент сбросит с себя бесполезную ношу и сбежит.