Дуэль в Кабуле
Шрифт:
Дойдя на двадцатый день до Мугоджар, Генс не обнаружил хивинских отрядов. Кочевавшие невдалеке со своими стадами казахи рассказали, что хивинцы, прослышав о приближении русских, ушли восвояси…
— Но как же они могли узнать? — недоумевал Виткевич.
Генс рассмеялся…
— В степях свои курьеры, побыстрее императорских фельдъегерей. Вот из них, — Генс показал на расположившиеся невдалеке юрты, — вербуют хивинцы своих соглядатаев.
Когда отряд после полуторамесячного пребывания в степях возвращался в Оренбург, на расстоянии двух дневных переходов, от города казачий разъезд в стороне от большой дороги обнаружил караван в десяток верблюдов.
Караванбаши — старый перс — сказал уряднику, командиру разъезда, на ломаном русском языке, что с караваном следует его высочество, внук шаха афганского— Замана.
Посланный урядником казак привез донесение командира разъезда, и Генс, в сопровождении Виткевича и казачьего эскорта, немедленно поскакал к стоянке каравана.
— Будьте внимательны к каждому слову, к каждому жесту нежданных гостей, — сказал он Виткевичу. — Афганских пришельцев мы еще у себя не видели.
Из шатра вышел навстречу Генсу средних лет, стройный и высокий человек в большой чалме, концы которой спускались на грудь, в легком и длинном шелковом халате, распахнутом так, что был виден бельбак, широкий, яркий пояс с высунутой наружу богато украшенной рукояткой кинжала.
Тонкий, длинный нос, крутой подбородок, прикрытый бородой, высокие, густые брови, глубоко сидящие большие черные глаза, тонкие губы — вся наружность афганца являла тип, близкий к иранскому.
Афганский принц представился Генсу, как Шахзаде Мухаммед, внук Заман-шаха, ослепленного его братом Махмудом и ныне живущего в Лодиане, на границе между Пенджабом и Индией. Он следовал из Бухары в Коканд, но караван в связи со слухами о хивинских разбойниках уклонился в сторону, а затем сбился с пути и с трудом выбрался на дорогу, которая, как сказали встречные казахи, ведет в Оренбург. Вот он и решил добраться до Оренбурга, там отдохнуть, а уж затем отправиться в Коканд, где его сестра замужем за ханом. А тетка его — дочь Заман-шаха, мать повелителя бухарского Нассыра-Уллы.
В Пограничной комиссии афганский гость подробно рассказал, что происходило в его стране с момента воцарения Ахмад-шаха и до последнего времени. Перед Виткевичем развертывалась картина междоусобий, кровавой борьбы, распада государства, созданного Ахмад-шахом.
Афганская держава возникла в 1747 году. Ахмад-шах из племени абдали рода Саддозаев, командовавший афганскими войсками, захватил после убийства Надир-шаха и распада его империи господство над обширной территорией — от Дели на востоке до Нишапура и Мешеда на западе. Южную границу его государства составлял Индийский океан и северную — Аму-Дарья.
Объединив в своих руках все исконные афганские земли — Герат, Кандагар, Пешавар, Кабул, Ахмад-шах переименовал племя абдали в дуррани, что значит «жемчужные», и принял титул «Дурр-и-Дуррани», что значит «Жемчужина среди жемчужин».
Ахмад-шаху, правившему Афганистаном двадцать шесть лет, наследовал его сын Тимур-шах. Его главным визирем был Пойнда-хан из дурранийского рода Баракзаев. В награду за услуга, оказанные Пойнда-ханом, Тимур-шах убил его. Баракзаи поклялись отомстить Саддозаям.
Между тем в Персии воцарилась сильная династия Каджаров, и они стали теснить афганцев, стремясь вернуть Хорасан и Герат.
На севере окрепла Бухара. Сикхи изгнали афганцев из Пешавара. Эмиры Синда в низовьях Инда также сбросили афганское владычество.
В столь неблагоприятных обстоятельствах и разгорелась борьба между Баракзаями и Саддозаями.
Тимуру наследовал его сын Заман-шах. Во главе Баракзаев стал сын Пойнда-хана Фатх-хан. Он втянул в заговор против Замана его брата Махмуда, поднял восстание, взял Кандагар. Заговорщики захватили Замана, ослепили его и бросили в тюрьму. Однако законным его наследником был Шуджа-уль-мульк. Старший брат Махмуда Шуджа-уль-мульк напал на Кабул, взял его и назначил Махмуда наместником. В это время в Кабуле появился англичанин Эльфинстон и заключил с Махмудом договор о союзе. Шуджа был изгнан из Кабула. Махмуд укрепился на престоле при помощи Фатх-хана. Шуджа нашел приют в Лодиане у Ост-Индской компании, назначившей ему солидную пенсию; там же поселился и его слепой брат Заман. Англичане содержали обоих изгнанных королей «на всякий случай». Посадив Махмуда на престол, Фатх-хан фактически сделался правителем Афганистана, но ненадолго. Махмуд приказал убить его.
Среди братьев Фатх-хана, умом, силой характера, честолюбием выделялся Дост Мухаммед. Он решил отомстить за брата и захватил Кабул. Махмуд с сыном Камраном бежали в Герат.
Так баракзай Дост Мухаммед овладел властью над всем Афганистаном.
В своих рассказах Шахзаде Мухаммед выражал уверенность, что аллах восстановит справедливость, покарает злодеев и захватчиков Баракзаев и вернет трон законным властителям Саддозаям. Шах Шуджа не оставляет помыслов о возвращении в Кабул. Англичане в Индии помогут ему, когда придет время. Ранджит Синг, властитель Пенджаба, — враг Дост Мухаммеда и потому союзник Шуджи. В Герате сидят Махмуд и Камран и тоже ждут момента, чтобы отомстить Баракзаям.
Поблагодарив Шахзаде Мухаммеда и одарив его, Генс, с ведома начальника края Сухтелена, предоставил гостю возможность продолжать путь в Коканд.
Тем временем прибыл ответ из Петербурга, и Балты Кули был отпущен домой с письмом военного губернатора бухарскому эмиру от имени императора. Багадур-хан заверялся в стремлении России жить в мире и дружбе с Бухарой и развивать столь выгодную обоим государствам торговлю.
В письме подчеркивалось:
«Имея честь уведомить об этом величественную, пресветлую особу вашу, остаюсь я в совершенной уверенности, что между российским и бухарским правительствами подпоры приязни и столпы взаимного расположения стоять будут по-прежнему твердо и неизменно».
Едва посланец бухарский покинул Оренбург, как Генс призвал Виткевича и сообщил, что по приказанию графа Сухтелена ему поручается приготовить материалы для записки в Петербург о военной экспедиции в Хиву.
Виткевич внимательно перечитал не только записку Ефремова, но и его книгу-рассказ о странствиях по Средней Азии, Кашмиру, Индии.
Повсюду англичане, везде их люди, их происки! И в Хиве, разумеется, их рука, и к Бухаре они подбираются!
Вспоминая рассказы Шахзаде Мухаммеда, перелистывая книгу Эльфинстона о Кабуле и Афганистане, Ян все яснее видел целеустремленную политику Лондона и Ост-Индской компании: раздвинуть пределы британских владений до Сыр-Дарьи. Для этого надобно было овладеть сперва Афганистаном, и можно было не сомневаться, что живущий на английских хлебах в Лодиане шах-изгнанник Шуджа на британское золото и с помощью британского оружия попытается вернуть кабульский трон.
С увлечением работал Виткевич второй месяц, как вдруг Генс приказал немедленно готовиться к отъезду в степь.
— Лазутчики наши доносят, что в средней части Меньшего Жуза (орды) оказывается некоторое волнение и намерение непокорных пристать к шайке мятежников. Старший султан, правитель сей средней части орды, просит о помощи. Граф приказал послать к нему сотню Уфимского казачьего полка и с нею толмачом и представителем Пограничной комиссии тебя, Иван Викторович.
Наедине с Виткевичем без посторонних Генс уже давно называл солдата Виткевича на русский манер по имени и отчеству.