Дуэлянты
Шрифт:
– Вы действительно считаете нужным поведать мне о том, что говорила вам супруга?
– Ну да, сударь! Она говорила мне: Тимотэ, напрасно ты водишься с этим бретером, который играет жизнью ближнего своего, и тем более напрасно предоставляешь ему кредит. Моя жена, сударь, дурного не посоветует.
– Почему же вы не прислушались к ее словам? Ведь вы, вероятно, стали жертвой подобной торговли в долг?
– Я вас сейчас все объясню. Я ювелир…
– Это нам уже известно. Но вы давали ему в долг? Ну же, отвечайте.
– Да, давал, но исключительно в целях самозащиты.
– Как это?
– Если бы я прислушивался исключительно к голосу мужества, то давно послал бы этого маркизика искать развалины своего маркграфства туда, где он их когда-то оставил. Но в этом случае он, несомненно, стал бы искать со мной ссоры. И тогда мне пришлось бы рисковать жизнью, которой так дорожат мои жена и дети.
– Если вкратце, сколько вам должен маркиз де Матален?
– Около пяти тысяч франков.
– Значит, всего девять тысяч шестьсот.
– Да, сударь, с учетом хранящейся у меня расписки, – ответил тот, что говорил первым.
– Вы полагаете, что де Матален пытался покончить с собой? – неожиданно спросил заместитель прокурора. – Ведь все указывает именно на это?
– Очень даже возможно, – меланхолично прошептал третий торговец.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что мы не единственные его заимодавцы. Доведенный до крайности кредиторами, которые его преследовали, осыпая угрозами, он вполне мог прибегнуть к самоубийству, чтобы со всем этим покончить.
– Я даже допускаю, – добавил ювелир, – что он нанес себе точно рассчитанный удар кинжалом, чтобы не умереть, но при этом вызвать сочувствие, способное смягчить надоедавших ему своими визитами судебных приставов и других слуг закона.
– Его собирались отправить в тюрьму за долги? – спросил заместитель королевского прокурора.
– Пока нет, но все шло именно к этому.
В этот момент в комнату, где находились все персонажи, которых мы только что выслушали, вошел врач, осматривавший рану больного.
– Ну что, доктор? – спросил судейский.
– Серьезных осложнений нет, он будет жить.
– Слава богу! – воскликнул один из торговцев.
Едва он произнес эти слова, как в комнату вошли жандармы, которых капитан ранее отправил с поручением. И не одни, а со своей жертвой, то есть с Меротт, не растерявшей ни капли своей уверенности.
– Хороша птичка, – сказал жандарм Кампане. – Нам не пришлось далеко ходить, чтобы вытащить ее из гнездышка. Когда мы ее встретили неподалеку от карьеров Альбре, мадам как раз направлялась в Бордо.
– И что она сказала, когда вы ее арестовали?
– Скорчила из себя графиню и потребовала предъявить ордер. Потом пошла с нами, – добавил Кампане. – Когда узнала, что де Матален сегодня утром был найден с кинжалом в груди.
– Как она отреагировала на эту новость?
– Словами: «Быстрее, бедолага привел свою угрозу в действие!»
Меротт невозмутимо слушала – закутавшись в свою хламиду и выпрямившись во весь рост. Ее мрачное лицо обрамляли пряди седых волос. Под густыми бровями, во впалых глазницах, стальным блеском полыхали глаза. Вид ее был страшен.
– Как вас зовут? – спросил судейский.
– Меротт.
– Прозвища мне не нужны, назовите свое имя.
– Но ничего другого, сударь, я вам предложить не могу.
– Где вы родились?
– Не знаю. Полагаю, что я найденыш.
– Как давно живете в Бордо?
– Сколько себя помню.
– Чем зарабатываете на жизнь?
– Собираю в лесу травы и продаю их аптекарям.
– Вот оно что. Следовательно, вы разбираетесь в ядах? – спросил помощник прокурора.
– Разбираюсь, сударь, – нагло ответила ведьма.
– Все остальное выясним позже, – продолжал судейский. – По имеющимся сведениям, которые мы считаем достоверными, вы были знакомы с маркизом де Маталеном.
– Совершенно верно, сударь.
– А в последнее время даже нередко его навещали.
– Так оно и есть.
– С какой целью?
На этот вопрос Меротт ответила не сразу, будто обдумывая какую-то мысль. Затем глаза ее полыхнули ненавистью, а губы на мгновение расплылись в улыбке кровожадной тигрицы.
– Отвечайте, Меротт, какую цель вы преследовали?
– Видите ли, господин де Матален состоял в романтических отношениях с девушкой, принадлежащей к высшему свету Бордо, – произнесла она спокойным, искренним, проникновенным голосом. – И поскольку родители этой юной особы о браке даже слышать ничего не желали, он решил ее похитить.
– Полагая, что вы можете оказать ему в этом предприятии какое-то содействие?
– Да, сударь, он обратился ко мне за помощью. Но я отказалась.
– Вы в этом уверены?
– Я похожа на обманщицу? – с апломбом спросила старая мегера, только что измыслившая эту ложь с целью, о которой мы вскоре узнаем.
– Могу я узнать имя молодой девушки, которую намеревался похитить маркиз?
– Нет ничего проще. Ее зовут Филиппина де Женуйяк.
– Внучка маркизы де Блоссак?
– Да, сударь.
– Отлично. Мы проверим правдивость ваших слов. А теперь потрудитесь ответить на мой следующий вопрос: если предположить, что маркиз де Матален не пытался покончить с собой, значит, на его жизнь покушались?
– Это уже другой взгляд на вещи, – спокойно ответила Меротт. – Но…
– Не перебивайте меня, – возразил судейский. – Может быть, вы, если он стал жертвой преступления, можете навести нас на след злоумышленника?