Дуэлянты
Шрифт:
Этого я вынести уже не могла, силы мои были на исходе, малышки оторопело смотрели на меня, ничего не понимая. Я подбежала к ним и обняла. Затем мы вышли из салона – они впереди, я сзади, – в котором никто мне даже доброго слова не сказал и не привел никаких объяснений. Ах да! В тот момент, когда я переступала порог, несколько молодых людей, может трое, может, четверо, отвесили мне почтительный поклон и я услышала, как один из них сказал другому: «Гляди, эта несчастная женщина уходит, гонимая, став жертвой какой-то чудовищной интриги».
Графиня де Блоссак на мгновение задумалась и серьезным тоном произнесла:
– Этот молодой человек прав. Мы действительно стали жертвой чьих-то нелепых, гнусных козней. Но как же легко ты, бедняжка, впадаешь в уныние.
– Что же делать? Боже праведный, что же нам делать?
– Успокойся и ответь мне как можно рассудительнее.
– Я вас слушаю.
– До твоего слуха долетело хотя бы одно слово, способное пролить свет на то, в чем тебя обвиняют?
– Нет. Единственное, что я слышала, это ужасную фразу мадам Газен.
– Прекрасно, дитя мое, – произнесла старая графиня, вставая. – Разберемся.
Сара де Блоссак позвонила в колокольчик.
– Что вы намерены делать? – встревожилась маркиза де Женуйяк.
Вошел слуга.
– Мадам, вы звонили?
– Да, Жан. Принеси мою накидку и вели заложить карету.
Слуга поклонился и вышел.
– Куда вы собрались? – спросила маркиза.
– К мадам де Федье. Там безнаказанно нанесли оскорбление дочери графини де Блоссак. Если против нас выдвигают какие-то обвинения, я хочу, чтобы их предъявили мне. Если же в этом доме обсуждают какие-то грязные слухи, они не должны выйти за его пределы, иначе эти злобные идиоты разнесут его по всему городу. Жди меня здесь, дитя мое, жди. Я заткну этим клеветникам рот.
– Но матушка, вы не боитесь, что вас тоже подвергнут оскорблениям?
– Пусть только посмеют! – воскликнула графиня Сара, выпрямляясь во весь рост с поистине королевским величием.
Вошел слуга и сообщил, что карета подана.
– Ну же, дочь моя, – с добродушной улыбкой на лице сказала пожилая дама, – жди меня здесь, постарайся вернуть спокойствие духа и не теряй надежды.
Она нежно обняла дочь, упругим шагом вышла из гостиной и села в экипаж.
Мадам де Блоссак была далеко не так невозмутима, как хотела казаться. Устроившись в карете, она задумалась и увидела ситуацию в более мрачном свете. Что ей сейчас сказать?
Впрочем, надолго предаваться размышлениям у нее не было времени. Через несколько минут экипаж остановился, дверца открылась и слуга разложил подножку.
Мадам де Блоссак положилась на вдохновение и смело шагнула навстречу неведомой опасности, которая еще совсем недавно ее немного пугала.
Мгновение спустя оживленный разговор, главным предметом которого была мадам де Женуйяк и вечерний инцидент с ней, был прерван появлением мажордома, который зычным голосом сообщил:
– Мадам графиня де Блоссак!
Ее имя,
Графиня Сара вошла в салон. Лицо ее было бледнее обычного. Она обвела всю эту многочисленную компанию своими большими восхитительными глазами, в уголках которых, по какой-то очаровательной прихоти природы, не было даже намека на морщинки, и, высоко подняв голову, торжественно пересекла комнату, чтобы раскланяться с мадам де Федье.
Несмотря на то, что присутствовавшие в мельчайших подробностях знали ее историю, она внушала столь огромное уважение, что при ее приближении все склонились в почтительном поклоне. Наговорив хозяйке дома комплиментов, она повернулась и смерила собравшихся ясным взором, в котором обжигающим огнем полыхали искренность и честь.
– Сегодня вечером здесь произошло неприятное событие, – заявила она своим голосом, звучавшим как настоящая музыка, – кое-то посмел оскорбить мою дочь.
Кто-то вяло запротестовал.
– И не говорите, что ничего такого не было. Совсем недавно моей дочери здесь было нанесено оскорбление. Я приехала, чтобы узнать, в чем ее обвиняют. Если есть какие-то вещи, которые моей дочери было бы горько слышать, можете сказать мне. Но если то, о чем все с такой охотой шушукаются, является гнусным вымыслом, не сомневайтесь, у меня достаточно сил, чтобы справиться с клеветником и вывести его на чистую воду. В жизни мне не раз приходилось бороться с врагами. Так что я жду.
Ее слова прозвучали в полной тишине. Но когда графиня умолкла, тишина эта сменилась поистине гробовым молчанием, на фоне которого никто не осмеливался даже глаз поднять.
– Ответа нет, – продолжала Сара де Блоссак. – Ну что же, может быть, причину, позволившую ей так грубо оскорбить маркизу де Женуйяк, мне назовет мадам Газен, столь ревностно оберегающая репутацию своих дочерей?
– Но… графиня…
– Вы хотите сказать, что все это – ерунда и что вы стали слепым орудием какого-то нелепого заговора из числа тех, что плетутся, увы, даже в самых изысканных кругах общества? Если же это не так, говорите, мадам, имейте смелость хотя бы выдвинуть обвинение.
– То, что я знаю, то, что мне рассказали, предназначено не для всех.
– Тогда, может, вы поведаете мне об этом в присутствии матерей других семейств?
– С превеликим удовольствием.
Дамы окружили графиню де Блоссак, к ним подошла мадам Газен и вполголоса произнесла:
– Мадемуазель Филиппину де Женуйяк обвиняют в том, что она бросила тень на себя связью с маркизом де Маталеном.
– С маркизом де Маталеном! – воскликнула мадам де Блоссак. – Вы с ума сошли, мы его никогда не видели, моя дочь с ним не знакома, а мадемуазель де Женуйяк даже не подозревает о его существовании.