Дух оперы

Власов Владимир Г.

– Но как же люди находят свой дом и свою квартиру, где они живут? – удивился я.

– Очень просто, – ответила женщина, – достаточно запомнить свою улицу и то место, в котором стоял ваш дом. Подойдя к облаку, которое скрывает ваш дом, достаточно протянуть руку, и на расстоянии вытянутой руки вы найдёте вход в свою квартиру, не нужно никаких лестниц и лифтов. Не забывает, что при помощи мысли вы можете перемещаться в пространстве.

– А как же находить дома друзей? – спросил я, вспомнив, что должен посетить квартиру Юрия, ключ от которой лежал в моём кармане.

– Вы найдёте их дома очень просто, если помните, где живут ваши друзья.

– Значит, жители этого города не имеют никакого транспорта? – рассеянно спросил я женщину, думая о том, как я доберусь до его дома, – и люди не ходят, а мгновенно перемещаются из одного места города в другое. Но почему тогда вы идёте пешком, а не летаете?

– Я привыкла гулять пешком, – объяснила мне женщина, – а кому-то нравится летать. Я считаю, что прогулки хороши для укрепления здоровья, так же, как и полёты, но, гуляя, можно о чём-то подумать, чем-то полюбоваться, с кем-то встретиться и поговорить.

– Вот оно что! – воскликнул я. – А как же с доставкой товаров и продуктов в магазины?

– Мы, наверное, забываете, что это – город духовный, а не физический, и здесь жизнь поддерживается духом, а не едой. И здесь идёт накопление духовных ценностей, а не материальных.

– Значит, наше тело в этой жизни не участвует? – сделал я предположение.

– Почему же, – возразила мне дама, – здоровый дух всегда формирует здоровое тело.

– А я слышал другое, что «в здоровом теле – здоровый дух».

– Эта поговорка распространена только в физическом мире, – заметила женщина, – здесь же гуляют другие пословицы и поговорки, такие как «не хлебом единым», или «мудрец питается не злаками, а ветром, и пьёт росу».

– Но если питаться только ветром и пить росу, то наше тело может превратиться в пустоту, – возразил я.

– Наше тело и так является пустотой, – заявила женщина, – даже в физическом мире оно ничего собой не представляет и ничего своего не имеет, а лишь наполняется чем-либо, заимствуя всё от природы и от тонкого духовного мира. Поэтому наше тело само по себе не только ни имеет никакой сущности, но оно, в принципе, пустотно, это – простая оболочка некой энергетической субстанции. И лишь то существенно, что наполняет нас нашей самостью, и только её, эту нашу самость, можно назвать нашей душой или нашим субстантивным энергетическим стержнем, творящем вокруг себя физическую и духовную оболочку. Поэтому в этом мире мы всегда осуществляемся в тройственном наличии, сохраняя свою самость, проецируемая в физическом и духовном мире. Через это происходит наше раздвоение, мы одновременно ощущаем себя как некую единую форму, которая становится механизмом нашего взаимодействия с окружающей средой, и неким своим собственным содержанием, наличествующим в тонком мире. Но это раздвоение лежит глубоко в нас, которое мы, находясь в одиночестве, где-нибудь на площади, даже не чувствуем; а разделение идёт только тогда, когда мы оказываемся в театре или храме. В театре мы себя чувствуем одним существом, а в храме – совсем другим. Надеюсь, что вы понимаете меня, ведь наша самость – это одно нечто определённо-общее, что объединяет в себе нас всех других, таких же разных, как и мы, но обитающих в двух непохожих друг на друга сферах нашего существования: в сфере нашей повседневной жизни при нашем взаимодействии с людьми и вещами, и в сфере нашего духовного разума, когда мы даём оценку нашим действиям и всему происходящему с нами в физическом мире. Вы меня понимаете?

Я кивнул головой.

– И сейчас, когда вы попали в этот мир, закрытый для многих, – говорила женщина, – вам нужно преодолеть свою двойственность, и стать тем, кем вы всегда желали быть. Желаю вам на вашем тернистом пути успехов и обретения своей истинной идентичности.

И она, не говоря больше ни слова и не простившись со мной, повернулась и пошла своей дорогой. Я смотрел ей вслед, слушая стук её каблуков, и думал о всём том, что она мне только что сказала.

Идя по улице по направлению дома Юрия, я думал о всех этих странностях, которые стали происходить со мной после посещения моего друга в больнице. Мне нужно было разобраться во всём, что происходило в мире и во мне самом, и устранить тот разлад, который возникал из-за противоречий моего внутреннего и внешнего я.

Я понимал, что, будучи творцом своей жизни, я не был свободен ни от общества, ни от природы, ни от обстоятельств, поэтому мне следовало или приспособить свои идеи к тому, что происходило вокруг меня, или отгородиться от мира стеной отчуждения и жить своим внутреннем миром, как это делают страусы, пряча свою голову в песок. Но ни тот и ни другой метод решения моих проблем не подходил мне. Мне нужно было стать проводником своих идей, показать всем, что мой образ жизни более правильный, чем их, ведь я же мог быть тем избранником, которого выбрало проведение, чтобы изменить жизнь людей. Ведь все мы постоянно стремимся к чему-то новому и открываем каждый день свои новые пути. Нам не постигнуть, что творит Господь, избирая нас тем или иным орудием в этом мире. Но может ли человек быть творцом этого мира?

И как противостоять тому, что уже сложилось в мире? Можно, конечно жить по совести, ничего не меняя вокруг, но будет ли это правильным? Все мы рождены для того, чтобы быть активными, так как наша пассивность означает смирение и полное принятие того, что навязывает нам этот мир. Но для того что быть активным, нужно стать сильным и избавиться от всякого страха. Только при этом условии можно изменить мир. Если Бог дал мне душу и подарил мне жизнь, то, значит, он в своих планах приспособил меня для какой-то своей цели. Но с другой стороны, моя жизнь принадлежала мне, и я имел право распорядиться ею сам. Здесь опять передо мной встал сложный вопрос о свободе выбора и о необходимости целесообразного ограничения этой свободы. Так или иначе, думая в этом направлении, я внутри себя находил два пути движения, которые порождали внутри меня два мира и два вида сознания при отношении к этим двум мирам. Мир внешний и мир внутренний хотя и были разными, но вместе с тем, через моё существование они были тесно взаимосвязаны, и каждый из них проецировался на другой. И внешний мир сильно влиял на мир внутренний, от него нельзя было оградиться. А я, в основном, жил своим внутренним миром и считал, что все люди в своей жизни представляют какую-либо ценность только благодаря своей внутренней духовной глубине, и каждый человек внутри себя является богом, судьёй и правителем. Если бы не было такого положения, то вряд ли проявилась бы наше собственное «я», которое делает нас личностью. А раз так, то все мы, живущие на земле, являемся богами, судьями и правителями. Все мы – личности, и каждый из нас имеет ту значимость, которую сам определяет для себя на земле. И каждая личность на земле неповторима, потому что она является фокусом, своего рода сосредоточением всех стечений обстоятельств, определяющихся рождением, сочетанием физических данных, проявлением определённо выраженного характера, отпечатком окружающей среды, внутренним воспитанием и самообразованием. Поэтому каждая личность, какой бы она не появилась на свет, достойна восхищения, потому что является ничем иным, как проявлением божественной воли, выраженной в определённом духе. Да, да именно так! Человек является божеством, пока он одухотворён. Но как только его духовность исчезает, человек сразу же становится тварью, ничем не отличаясь от других тварей, обитающих на земле. Но для того, чтобы стать личностью, нужно пройти через трудные испытания: открыть самого себя в себе. И это – не простой опыт, который мне нужно было приобрести.

После беседы с Юрием я понял, что в мире не так всё просто, как мне казалось раньше, и что за оболочкой мира скрывается ещё одна оболочка, где существует сферы некого иного существования, непохожего на нашу обыденную жизнь. Она обитаемая, но жизнь там совсем другая. И живут там люди, несколько отличающиеся от нас своим мировоззрением, радующиеся наступлению нового времени, как та женщина, с которой я только что поговорил. Эта женщина, совсем не похожая на других, знала, что ей нужно в жизни и в мире, и от одного этого знания была уже счастливой. Со мной же дело обстояло иначе. Я, как любой мужчина, не знал, что мне нужно, а потому искал то, чего могло даже не существовать в природе. Но мои поиски были для меня смыслом моей жизни. Я верил, что вечная неудовлетворённость мужчин является тем двигателем, который и развивает человечество, несёт прогресс обществу, приближает человека к постижению вечных истин. Я постоянно об этом помнил, стараясь проникнуть за некий экран, отгораживающий нас от той действительности, которая вот-вот должна была нам открыться, чтобы понять всю правду жизни и посмотреть на бессмысленность нашего существования под другим углом, признаки которого я обозревал посредством душевной смуты, происходящей во мне от полного разлада с внешним миром. Я желал найти объяснение всему тому, что в мире людей уже давно вылилось в безумство, хотя они и находили всему этому своё оправдание. Мне хотелось раскрыть им глаза, чтобы их прозрение наконец-то их исправило и сделало их достойными того предназначение, при помощи которого Высшие Силы направляют нас на правильный путь развития.

Но в это время вдруг произошёл резкий удар, и я кубарем покатился по земле. Меня сшиб с ног налетевший на меня юноша, который выскочил из-за угла. Я испытал острую боль в ноге и услышал над собой голос юноши.

– Вы не ушиблись? – поинтересовался он.

– А как вы думаете? – спросил я, лёжа не земле.

– Извините, я вас не заметил, вы так неожиданно появились из-за угла, что я не смог остановиться. Мне конечно нужно было подняться повыше, так бы я вас не задел, но я привык перемещаться, держась ближе к земле, когда создаётся впечатление, что ты не летишь, а как бы бежишь или едешь на велосипеде. Раньше, до того, как я освоил левитацию и научился летать, я любил очень гонять на велосипеде. Едешь на большой скорости и о чём-то думаешь, и на сердце становится так уютно и тепло, как будто попадаешь в детство.

– И о чём же это вы задумались? – спросил я его, не очень обращая внимания на его слова, когда он пытался помочь мне встать.

– Я думал о том, как мне вернуться к самому себе.

Услышав такой вопрос, я моментально забыл о боли в ноге и с большим интересом спросил его:

– Что вы имеете в виду?

– Дело в том, что я никогда ещё в своей жизни не был самим собой целиком и полностью, – ответил юноша.

– Это странно, – сказал я. – Но то же самое и я могу сказать о себе.