Дух воина
Шрифт:
Это же, с другой стороны, не значит, что мы должны стараться избегать таких эмоций, как отвращение или нерасположенность. «Хотя все имеет природу будды,– говорил Доген,– мы любим цветы, а не любим сорняки». Судзуки делает ударение на том, что как любовь к прекрасному, так и отвращение к безобразному – все это естественно для человеческого естества и, в то же время, все это активность будды. Нам следует понимать это. Поэтому, когда мы ощущаем любовь, нам следует проявлять ее в менее одержимой форме личных эмоций: «Нам не следует быть привязанными только к любви. Мы также должны воспринимать и ненависть. Надо уметь воспринимать сорняки независимо от того, какие
Этим действием восприятия вещей в их собственном существовании и в их собственном уникальном бытие жизненные проблемы разрешаются, становясь менее гнетущими. Именно из-за нашего обычного настаивания на выделении одного частичного аспекта мы подпадаем под проблемы, но когда каждый момент в своей сути полностью реален и сбалансирован, наступает чувство бытия в единстве со всеми вещами и в каждой ситуации.
Этот вид опыта есть нечто, находящееся за пределами нашего думания. В области думания существует разница между единым и разнообразным, но в действительном опыте разнообразие и единство – одно и то же. Благодаря созданию некой идеи единства и разнообразия, вы в плену у этой идеи. И вы вынуждены продолжить бесконечное думание, хотя в действительности в этом нет никакой надобности.
Сеунг Сан (Соен-Са)
Сеунг Сан (род. 1927 г.), известный более своим ученикам под именем Соен-Са, родился на территории современной Северной Кореи. Его родители были христианами-протестантами. В 1944 году, когда Корея находилась под довольно суровым военным японским управлением, Соен-Са присоединился к подпольному независимому движению, был схвачен и едва остался в живых. После тюремного заключения он с двумя товарищами бежит в Китай, где надеется вступить в освободительную корейскую армию.
Соен-Са. С фотографии мастера.
Ему это не удалось, и после войны Соен-Са поступает в университет в Южной Корее на философский факультет. Время шло, и ситуация в Корее ухудшалась с каждым годом. Однажды Соен-Са решил, что ни политика, ни академические занятия не были путем, на котором он стал бы полезен людям, и он покидает университет, бреет голову и уходит в горы, клянясь никогда более не возвращаться в мир, не познав абсолютной истины.
Один монах маленького горного монастыря познакомил Соен-Са с буддизмом, дав ему почитать «Алмазную Сутру», ту самую сутру, которая озарила просветлением Хуэй Нэнга. Сознание Соен-Са очистилось, когда он прочитал слова: «Все, появляющееся в этом мире, преходяще. Если вы мните все явившееся никогда не являющимся, значит вы осознаете вашу истинную самость».
В 1948 году его посвятили в буддийские монахи.
Его понимание истины, содержащейся в строках сутр, нуждалось в практике, дабы предоставить ему полную реализацию ее, поэтому он начал стодневный ход на Вон Гак, гору подлинного просветления. Продолжительное питание измельченной в порошок хвоей в сочетании с многочисленными каждодневными «ваннами» в снегу, с чтением священных писаний до двадцати часов в сутки породили в молодом человеке очень сильные сомнения по поводу полезности сих крайностей. Он с завистью думал о японских монахах секты Сото, живущих спокойной жизнью в маленьких храмах со своими семьями и постепенно достигающих просветления. Мысли эти стали столь убедительно звучать в его сознании, что однажды ночью он твердо решил уехать и собрал вещи. Но на утро воля его победила желание, и он распаковался. В течение следующих нескольких недель он собирал и разбирал вещи девять раз.
По истечении времени его начали посещать видения как жуткие, так и приятные. На сотый день, когда он сидел и читал священные молитвы, ударяя в мактак (гонг), его тело вдруг исчезло, и он оказался в бесконечном космосе. Как бы издалека доносились до его слуха звуки гонга и его собственного голоса. Он оставался в этом состоянии некоторое время. Когда же он возвратился в свое тело, он все понял. Скалы, река – все, что он видел, слышал – все это была его истинная самость. Все вещи были именно такими, какими они были на самом деле. И в этом заключалась истина.
Спустившись с горы, Соен-Са отправился к мастеру дзэн Ко Бонгу – величайшему учителю в Корее – за советом по дальнейшей практике.
Ко Бонг сказал ему: «Однажды монах спросил мастера дзэн Джо Джу, почему Бодхидхарма пришел в Китай?» Джо Джу ответил: «Ель растет в саду». Что это могло значить? Соен-Са понял коан, но не нашелся, как ответить, и сказал: «Я не знаю». Ко Бонг молвил тогда: «Вот и держи всегда это сознание «я-не-знаю». Это самая верная практика дзэн».
Летом Соен-Са работал во дворе. Осенью он пришел в монастырь Су Док Са на стодневную медитацию. Он изучил язык дзэн в словесных перепалках и дискуссиях. Зимой он стал немного диковат в поведении и выкидывал всякие трюки с монахами и монашенками монастыря, чтобы разбудить их, но был уличен, и его заставили извиниться перед всеми.
Я слышу дыхание лилового колокольчика. Я его люблю. Он связан со мной. И через любовь мою к цветку я связан со всем великим миром.
Затем он оправился к мастеру Чун Сонгу, известному своими дикими выходками, дабы испытать свое сатори. Соен-Са поклонился ему м сказал: «Я убил всех Будд прошлого, настоящего и будущего. Что можешь сделать ты?» Чун Сонг сказал: «Ага!» и пристально посмотрел в глаза Соен-Са. Затем спросил: «Что ты видел?» Соен-Са ответил: «Ты уже понимаешь». Чун Сонг спросил: «Это все?» Соен-Са молвил: «Кукушка поет в деревьях за окном». Чун Сонг засмеялся и сказал: «Ага!» После еще нескольких вопросов, на которые Соен-Са ответил быстро, Чун Сонг воскликнул: «Ты просветлен, просветлен!»
Когда закончились сто дней, Соен-Са пошел навестить своего первого мастера Ко Бонга. 11о пути он дважды получил инка (печать, легализирующую его просветление) от мастеров дзэн Кеум Бонга и Кеум Оха.
Когда же он, наконец, явился в храм Ко Бонга, тот задал ему наиболее сложные вопросы из 1700 традиционных коанов. Соен-Са ответил на них без колебаний. Затем Ко Бонг сказал: «Хорошо, еще один вопрос. Мышь ест пищу кошки, но кошачья миска разбита. Что это значит?»
Соен-Са ответил: «Небо голубое, трава зеленая».
Ко Бонг затряс головой и сказал: «Нет».
Соен-Са никогда не ошибался в своих ответах на вопросы дзэн и не мог поверить в то, что он промахнулся на этот раз. Он попробовал отвечать еще и еще раз подобным образом, но мастер Ко Бонг продолжал качать головой. Наконец, Соен-Са выкрикнул: «Трое мастеров дзэн удостоили меня своими печатями. Почему же ты говоришь, что я не прав?»
Ко Бонг едва слышно сказал: «Что это значит? Расскажи мне».
После пятидесяти минут абсолютной и напряженной тишины Соен-Са вдруг узнал. Ответ его был: «Именно так».