Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла
Шрифт:
– Что за чертовщина! Ты знал что у нас гости? Кто это?
Второй неопределенно пожал плечами, всё так же равнодушно глядя на присутствующиех. Вместо него ответил Сокол, всё ещё раздраженным, но уже более спокойным тоном.
– Это моя жена, Марианна. Мариша, это Ставр Медведь и Ярополк Ёж.
– Кхм, – великан смущенно прокашлялся и кажется даже покраснел, но этот неожиданный конфуз скрыла густая борода и пышные усы.
– Прошу простить меня за, кхм, неподобающее поведение в присутствие дамы.
– Тавруша, не переживай, – Волк подошел, чтобы обнять брата, – наша гостья уже знакома с Томилом. Так что ты
– Да уж, хуже Ящера может быть разве что матушка, – буркнул Медведь и поцеловал невестке руку, – очень рад нашему знакомству. Благодарю за то, что вернули старшего брата в лоно семьи.
Ярополк холодно кивнул в знак приветствия, так и не произнеся ни единого слова. Марианна удивленно воззрилась на Ставра, как впрочем и все остальные, ожидавшие реакции Медведя на Изгоя. Но ничего не произошло. Ни видений, ни разряда между соприкаснувшихся пальцев, ни холода, ни жара, ровным счетом ничего.
– К чему благодарности? Ведь в этом нет моей заслуги, – Марианна была озадачена и, что скрывать, разочарована. Она уже привыкла считать за правило, что живорожденные сыновья Змея видят в ней древнего бога. А получается, что это лишь ещё одна загадка в огромный череде неясностей. Великан ухмыльнулся:
– Не стоит недооценивать себя. Я бы мог объяснять вам свой взгляд на эту ситуацию, но думаю сейчас не то место и не то время, – он быстро глянул на Сокола, – и подозреваю, не все захотят слушать мои рассуждения.
Родимир нахмурился.
– Почему же? Я с удовольствием послушаю твои мудрые мысли на мой счет.
– Прекратите оба, – голос у Ежа был низкий и хриплый, будто с мороза. Говорил он тихо, но что-то в его тоне заставило присутствующих замолчать и обратить на него внимание, – Похожи на двух малолетних щенков, ни капли самообладания. Смотреть противно. Пойдем, намма, есть хочется.
Он повернулся и зашагал к кухне, Медведь смерил Сокола недовольным взглядом и последовал за братом. Родим хмыкнул, и, сев в ближайшее кресло, забарабанил пальцами по подлокотнику. Пересвет, на время ссоры отвлеченный от своих научных журналов, вновь углубился в изучение каких-то разворотов, шурша бумагами, разложенными на закрытой крышке рояля. Вольга открыл маленький бар, скромно притулившийся в углу, налил два бокала, один поднес старшему брату, второй пригубил сам.
– Опять в кругу семьи, – слова Волка были полны сарказма, – это дело надо запить и желательно чем-то покрепче.
– Так можно быстро спиться, – сделав внушительный глоток, ответил Родим и криво ухмыльнулься.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы немного расслабиться. Особенно учитывая тот факт, что мы с тобой практически бессмертны и не подвластны болезням. Цирроз печени тебе не грозит. Томил, к примеру, уже опустошил половину погреба, говорит, что плохо спит из-за лекарств, что ему прописала мать. Он утверждает, что домашняя наливка валит с ног лучше, чем удар дубиной по затылку.
– Что-то я не понимаю Томила. Раны у него пустяковые, почему он два месяца не может с ними справится?
– О! Это интересный вопрос, – Вольга оживился, – Он заключил со Змеёю весьма занятный договор. Ящер позволяет испытывать на нём кое-какие новые препараты, а взамен получает от неё уроки. Если ты не заметил, он носит кольцо на шее из затворяющего металла. Я даже не представлял, что они с матерью найдут подход друг к другу таким необычным
– Что же она не испытывает свои зелья на тех четверых, что заперты в тюрьме, или как Пересвет назвал это место, больничке?
Вольга смерил брата долгим оценивающим взглядом:
– Ты их хоть видел?
Родимир кивнул и сделался совсем мрачен. Волк поднял одну бровь.
– В таком случае я крайне удивлен твоим предложением. Знаешь, хоть меня и считают самым бессердечным в нашей семье, но даже я испытал жалость при виде этих несчастных. Потому позволь мне думать, что в тебе говорит плохое настроение и обида на мать, а не реальная жестокость.
– Ты прав, – заговорил Сокол после недолгой паузы, – но я всё равно не понимаю, зачем ей это нужно?
– Я тоже не знаю. Возможно Змея движима праздным интересом, возможно ищет ответы на свои вопросы, но, если честно, вряд ли она действительно хочет им помочь, в отличии от Ставра, который радеет за свой клан, как мамашка за младенца. Но он хорошо клюнул на эту удочку, как и Ящер на возможность стать сильнее.
– Томил что, до сих пор хочет сразится и победить Хельги Игридсона?
– Лис неслабо задел его самолюбие. Ты же сам знаешь, что Томил слишком сильно похож на мать характером. Гневлив, обидчив и легко теряет самообладание. Учитывая этот факт, можно понять его одержимость …в какой-то мере. Как и твою, – Вольга отсалютовал брату и пригубил вино, глядя поверх бокала на реакцию Сокола, но тот лишь задумчиво крутил в пальцах хрустальную ножку фужера, разглядывая на свет его содержимое.
– Как думаешь, она захочет мне помочь?
– Смотря о чём ты её попросишь.
Родим посмотрел на Марианну.
– Я хочу лишь, чтобы она защитила Маришу. Ты же знаешь, я уже почти смирился и собирался вернуться сюда один, но встретил её. Она особенная. Мне кажется, мать увидит это и поймёт меня.
Девушка смущенно опустила глаза.
– Мне кажется защита нужна не ей, а тебе, дорогой брат. Черная тень ходит за тобою по пятам и вот-вот поглотит тебя целиком.
Трое собеседников повернулись на голос. За роялем сидел мужчина. Сутулый и тощий, с черной крупнокудрой шевелюрой, неопрятными колтунами торчашей в разные стороны и закрывающей лицо. Его длинные тонкие пальцы пробежались по клавишам, извлекая из инструмента чистый и сильный звук гармонии. Пересвет, казалось, не обратил внимание на невесть откуда взявшегося музыканта, продолжал читать. Родимир вздохнул и устало улыбнулся.
– Здравствуй, Богдан.
Мужчина поджав ноги, крутанулся на табурете, и, соскочив, стремительно приблизился к сидящим, при этом его странная, больше напоминающая лохмотья одежда вздулась, сделав хозяина похожим на большую встрепанную птицу, к тому же хромую – Богдан при ходьбе сильно припадал на левую ногу, и не потому, что она была травмирована. Казалось, всё его тело было собрано из кусочков, слишком небрежно прилаженных друг к другу: ноги и руки были несимметричны по длине, возможно потому что плечи перекошены, голова все время заваливалась вперед и набок, заставляя хозяина глядеть на мир исподлобья. Двигался он так, будто шарниры его суставов развинтились и плохо фиксировались в нужных позах. Он наклонился к Марианне и сквозь спутанную челку уставился на девушку внимательным и слегка безумным взглядом черных, как два агата, глаз, отчего та испуганно вжалась в спинку.