Духовно неправильное просветление
Шрифт:
– Итак, – продолжал я, – почти вся толстенная книга прочитана, мы на последних главах, а охота всё продолжается. Ахаб знает, что белый кит уже близко. На выходе из каюты на палубу, его останавливает чёрный юнга Пип, который ранее чуть было не утонул и в буквальном смысле потерял себя от страха. Впервые увидев парня в невменяемом состоянии, Ахаб говорит ему:
"Где, говоришь, ты был, мальчик?"
"Вон там, на корме, сэр! Вон там!"
"А кто ты, парень? Я не вижу
– Ахаб тронут положением парня, и берёт его под свою опеку, – сказал я. – У них родственные души. Вот что Ахаб говорит Пипу.
"Ты затронул самый центр моей души, парень, теперь ты привязан ко мне нитями, сплетёнными с глубочайшими струнами моего сердца."
– Капитан Ахаб заводит дружбу с маленьким негритёнком? – спросил Кертис.
– Да, у них сложилась глубокая и непосредственная связь. Пипа тоже можно рассматривать как собственного сына Ахаба. Когда придёт время охоты, Пип захочет спуститься в лодке вместе с Ахабом, но Ахаб не позволит ему этого.
"Эх, мальчик мой, говорю тебе, нельзя тебе сейчас идти с Ахабом. Наступает час, когда Ахаб не будет отпугивать тебя, но и рядом видеть тоже не захочет. В тебе есть что-то, бедное дитя, что слишком хорошо исцеляет мою болезнь. Подобное излечивается подобным, но в этой охоте моя болезнь будет мне самым желанным здоровьем".
– Ахаб не хочет излечиться, – произнёс Говинда задумчиво.
– Он пробуждается, – сказал я. – Он не хочет, чтобы его затянуло обратно в сон. Его безумие необходимо. Пип грозит потушить пламя Ахаба. Как говорил Ахаб? Парень привязан к нему нитями, из самой глубины его души. Что это значит?
Я многозначительно посмотрел на Говинду. Он долго не заставил ждать.
– Привязанность, – сказал он.
Во время нашей второй встречи он сказал мне, что практикует осознанную непривязанность, как предписано его духовным учителем. Из чего я мог заключить, что он воспринимает это как вид нематериализма. Он читал мою первую книгу, а значит, знал, что я не считаю непривязанность качеством, которое следует культивировать, но тогда мы больше это не обсуждали, и теперь он потихоньку начинает понимать, чем на самом деле является привязанность, думая, вероятно, о своей жене и детях.
– Что увидел Арджуна, что заставило его упасть?
Он медленно кивнул головой.
– Смотрели "Апокалипсис сегодня"? – спросил я его.
– Да, – сказал он.
– Привитые детские руки? Алмазная пуля? Ужас?
– Да.
– Окей, – сказал я, и оставил его на этом.
Я стал читать дальше, описывая действие.
– Пип отчаянно умаляет Ахаба, взывая к его гуманности, как и Капитан Гардинер, чтобы тот позволил ему, Пипу, быть рядом с ним во время охоты. Наконец, Ахаб не выдержал.
"Если ты будешь продолжать так говорить, весь мой замысел пойдёт ко дну. Говорю тебе нет, это невозможно."
"О, мой добрый господин, господин, господин!"
"А будешь плакать, я убью тебя! Берегись, ибо Ахаб тоже безумен".
– Ахаб говорит, что убьёт Пипа? – спросил Кертис, ошеломлённый. – Я думал, они теперь как отец и сын.
– Так и есть. Но ты слышал, что сказал Ахаб. Это невозможно.
– Он ещё сказал, что его замысел пойдёт ко дну, – не унимался Кертис. – Это может означать, что это возможно, да?
– Хорошее замечание. Да, так может показаться. Но нельзя узнать наперёд. Я бы подумал так: в такой ситуации, когда кто-то, как сын, трогает твоё сердце, противостоящие силы довольно равны, и перевесить может любая из них. Может быть, поэтому он отвечает так напористо. Вот прощальные слова Ахаба:
" Верный ты друг, парень, как окружность верна своему центру. Так благослови тебя Бог вовеки; а если дойдёт до того – храни тебя Бог вовеки, и да будь, что будет."
– Он сказал, что…? – спросил Говинда тихим голосом.
– Что? – спросил Кертис. – Это значит, Пип умрёт? После всего Ахаб позволит мальчику умереть?
– Двум мальчикам, – ответил я. – И да будь, что будет.
Кертис выглядел печальным; Говинда – ещё печальнее.
24. Питательная негативность.
О, Боже! Какие мучения испытывает тот, кто поглощён лишь одним недостижимым желанием мести. Он спит со сжатыми кулаками, и просыпается с окровавленными ногтями в ладонях.
– Генри Мелвилл, "Моби Дик" –
Процесс "духовного автолизиса" состоит из трёх основных частей: увидеть объект уничтожения, уничтожить его и навести порядок. Увидеть это в действительности первая стадия уничтожения, но третья часть также важна, как и первые две – вы должны убрать за собой. Вы должны возместить ущерб. И это не правило типа не есть сладкого перед сном, это как закон гравитации. Так это работает.
Каждый шаг процесса пробуждения содержит в себе все эти три составляющие. Шаг начинается с распознания и понимания, и именно за счёт этого и уничтожается то, что было распознано и понято. Но на этом всё не заканчивается. Простое уничтожение чего-то вовсе не означает исчезновение привязанности к этому. Распознание это начало уничтожения, а уничтожение это начало непривязанности. Третий шаг не является терапевтическим, это важно.
Отлично! Мой чёртов чердак обитаем! Мой ум обитаем, мои мысли обитаемы, я обитаема, одержима, зачумлена демонами! Здесь моя мать! Здесь мои нерождённые дети. Здесь моё будущее, мои мечты. Все, кто имел какое-то значение для меня, плохое или хорошее, приятное или неприятное – здесь. Как они все сюда поместились? Как я их сразу не заметила? Конечно, они здесь, здесь их место. Мой чердак это я, больше им негде быть. Имеют ли они физических двойников в реальном мире, не имеет для меня значения, как и для них не имеет значения, являюсь ли я реальным человеком в реальном мире. Восприятие это реальность. Я одержима своими собственными ощущениями – не вещами или людьми, будущим или прошлым, но своим восприятием их. Это мои связи, мои привязанности. Возможно, всё, чем я являюсь, это сумма всех этих связей, этих пугающе страстных желаний и обладаний. А вообще, что такое привязанность? Это вера, вот и всё. Быть может, довольно сильная, но лишь вера. И да, Джед, я знаю. Нет истиной веры.