Дурацкий кораблик
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что из таких походов никто не возвращался? – совсем растерялся боцман.
– Да, сэр Джэкоб, никто, кроме офицеров. Это корабль дураков, – чеканя слова, уже избивает ветерана юный каторжанин.
– Ха-ха-ха! Это когда было, да и было ли вообще? В наше время… – неестественно веселится дядя Яша в психологическом нокдауне.
– В наше просвещнное время власти стесняются вешать детей. Раньше не стеснялись, а нынче как-то неловко. Что им прикажете делать с малолетними убийцами? Например, с Заком или со мной? – Пушок снисходительно отвешивает боцману пинки презрения, – вот и возродили добрую традицию. Потихоньку. Команду тоже
– Мда. Дожил, старый я дурак. Малец мне на пальцах очевидное объясняет. А я ещ смеялся! И шкипер у нас, и квартирмейстер, ещ капрал этот был. Думал, что начальство рехнулось, столько денег без толку платить. А они б… и не собирались, …! Что думаете делать? – растерянность дяди Яши перешла в ярость унижения.
– Спасаться, – Пушок снова почтителен.
– Ну и спасайтесь, охламоны! Я тебе зачем? – дядя Яша в яростной контратаке лупит воздух.
– Ещ кое с кем посчитаться, – уже не так почтительно спокойно добавил Пушок.
– Бунт решили затеять?! Да вам, малолеткам, из трюма не вылезти. А
кто вылезет, тем хана. Посчитаться им! Уж, не с нами ли, умник? – боцман веселится, празднуя «победу».
– Зак как-то вылез и обратно залез, – спокойно напомнил Пушок, – не сам, ему помогали.
– Помогали, тоже мне! Ну, спрятал мальца ради хохмы, дальше что? – чувствует какую-то подначку дядя Яша, но не улавливает смысла.
– Спасибо Вам за спасение Зака от всех нас! – с чувством благодарит его Пушок.
– Хм, да чего там… Стой, от кого это, от вас? – всполошился боцман.
– Ну, Заки ловок, конечно, но такой финт даже ему в одиночку было ни за что не провернуть. Мы ему помогали, в нашей команде есть ребята и половчее Зака. Но без Вас ничего бы не вышло, спасибо Вам, – Пушок переходит к самой вербовке.
– Так с кем вы такие шустрые собрались сводить счты? – почти вс о нас поняв, деловым тоном интересуется боцман.
– Для офицеров это не первый такой рейс. Они уже водили корабли дураков и сейчас сознательно везут нас, всех нас, сэр Джэкоб, на убой, – клокоча в глотке не наигранной яростью рычит Пушок.
– Злишься? Хотя, за что нам их любить? Ну, угробим мы мразей, что дальше? – как бы безразличным тоном продолжает диалог дядя Яша. Ух, неслучайно он сказал «нам» и «мы».
– Захватим суда, сэр Джэкоб, и удерм в колонии. Там нас не найдут, – запросто так просветил его юный отморозок. Даже улыбнулся.
– Шустрые вы, говоришь? Хм, мои ребята тоже ничего, хоть и немолоды. Вы уже придумали план? Ну, конечно, мог бы и не спрашивать. Только дорога через океан – это вам не людей резать. Много вас таких? Ну да, так ты мне и сказал. Что с остальными мальчишками делать? За борт? А если нет, где припасов на всех наберм? – Джэкоб деловит и серьзен. Он сделал выбор, причм не только за себя.
– Про других ребят… Скольких вместе с Заком выбросили? Вот и ещ выбросим, пока не добьмся послушания. Куда-то мы скоро должны зайти? Вот там мы вместе с послушными награбим припасов для похода, – по-деловому сухо излагает Пушок.
– Немножко попиратствовать, да? – с молодым блеском в глазах восклицает Джэкоб. – Хех, ну излагай, как думаете суда захватывать, да чем мы можем помочь.
Глава 9
Настал день нашего первого масштабного злодейства. Утром, как конвойные заталкивают зэка в допросную, шлюп пропустил каторжника в уютную гавань. Парней не выпустили на оправку. Типа, радуйтесь, сегодня выходной, завтра вс почистите. Я затаился в такелажке за канатами в ожидании продолжения. Лежу, закрыв глаза, прислушиваюсь к окружающей среде и вкушаю от Зака английской премудрости. Быстро у нас это дело двинулось. Чем лучше понимаю речь, тем обширнее доступные напрямую сегменты его памяти. Вот почему тогда Руда спрашивал, кто английским владеет. Им с самого начала была доступна почти вся память реципиента. Заки у меня стал немного пришибленный. Он тоже в русском серьзно прогрессирует и получает доступ к моим массивам данных. Для подростка восемнадцатого века, мягко говоря, очень непривычно. Ничего, привыкнет. А пока он в тихом шоке от открывшихся перспектив. Его обуяла жадность к новому знанию. Изводит меня языковыми уроками, как я его физподготовкой. Но сейчас оно к лучшему, время ожидания пролетает незаметно.
Наконец, послышались команды лечь в дрейф, отдать якоря и паруса долой. Пора нам. Поддеваю кортиком подпиленные доски, отдираю их по одной. Ничего так лючок получился. Теперь вервку туда. Первым вылез мрачный, полный плохих предчувствий Черныш. Помешан парень на конспирации. Потому лупили меня тогда! Я аж сам поверил, что смерть пришла. Мне только и надо-то было Била Конягу обложить. Парни просто подождали, пока меня чуть не убьют, а потом жестоко покарали за содеянное. Простенькая операция, по мнению Черныша. Вс получилось ну очень убедительно и полезно. Только для Захарушкиного здоровья не очень, но это подразумевалось с самого начала.
Потому и вылезают парни в самый последний момент, чтоб нас сдать не успели. Это мы правильно, как оказалось. Пацанята готовы ближнего своего не только сдать, пополам перегрызть. Боятся нас и ненавидят. У нас команда, стоим друг за друга спина к спине и безжалостно пресекаем вс, что сочтм враждебным. А они даже ходят бочком, спинами к борту.
Ну и пусть в трюме сидят, гадают, куда это наша банда собралась, и что из этого получится. А у нас дела. Первая пятрка в комплекте, пошли, ребята. Оставшиеся пока за порядком в трюме проследят.
Осторожно выходим из такелажки. Деды на фасаре расставлены.
Боцман нас немного разочаровал. К нашей затее из своей команды он привлк только треть, другую треть назвал мутной, а остальных бздунами или того похуже. Приходится таиться на свом, блин, корабле. Тихим свистом привлекаю внимание дяди Яши. Тот, глянув в мою сторону, смачно сплюнул за борт.
Плохой знак. Значит, он считает, что на конвойном шлюпе решили упереться в инструкцию. По правилам шлюпу надлежит стать от нас на расстоянии убойного залпа их пушек, в два прима высадить на каторжник конвоиров и, только убедившись, что вс под контролем, заниматься загрузкой продуктов. Нет бы, вс упростить и ускорить – встать с нами борт в борт. Мы б их скопом слепили, а так канителься с ними по частям.
Вылезаем на бушприт и по одному рыбкой в море плюх. Гребм под самым бортом к корме. Я первый, потому что самый лгкий. Мне сначала беседку на рыме развязывать, потом лезть с вервкой до дырки сортира.
Уф! То ещ занятие этот промышленный альпинизм. Залезть – меньше, чем полбеды. Сначала, обвязавшись и раскорячившись, удержаться, пока по вервке поднимется Плюшевый. Зуба мы поднимаем вдвом, Клыка втром, последний у нас Черныш – самый тяжлый, наверно потому, что самый умный. Тесновато впятером в гальюне, быстрей бы наружу. Но надо терпеть, дядя Изя же терпит.