Дураки умирают первыми
Шрифт:
Конвульсии подвешенного человека не затянулись. Руки и ноги дёрнулись ещё пару раз и бессильно обмякли, изо рта хлынул поток жидкости, казавшейся черной. Тотчас же тело рухнуло на землю, и его падение подействовало на Свету, как выстрел стартового пистолета. Она бросилась бежать вдоль ограды, не оглядываясь на происходившее за спиной.
А там, судя по звукам, продолжало что-то происходить, причём совершенно непонятное. Донесся звук удара — жёсткого, металлического, — и тут же последовал истошный вопль, заглушивший завывания водителя «Харлея».
Но Света не отвлекалась на звуки: она стремилась
Прохожие на Будапештской недоумённо оборачивались ей вслед. Она не обращала на них внимания и не задумывалась о том, какое впечатление произведёт её растрёпанный вид и порванный, испачканный плащ на мадам Фонарёву… Она спешила к сыну. Когда обнимет Кирюшу, лишь тогда этот кошмар закончится. И ничего страшного уже не произойдёт.
…Двадцать минут спустя Света находилась в ванной. Из-за тонкой двери доносился взволнованный голос мадам Фонарёвой, общавшейся по телефону с полицией: услышав рассказ о происшествии, причём достаточно смягчённый, хозяйка ультимативно заявила, что немедленно позвонит куда следует, а у Светы не осталось сил, чтобы возражать.
Теперь Фонарёва вдохновенно живописала бесчинства грабителей, а пострадавшая, морщась, обрабатывала пальцы перекисью — их контакт с острым краем сетки-рабицы без последствий не остался. В процессе дезинфекции ранок Света обнаружила, что список потерь не исчерпывается сумочкой и её содержимым.
С мизинца исчезло дешёвое колечко в виде змейки…
Глава 7
ЧЕМ ПОЛЕЗНЫ СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ
Она бродила по яхте, как зверь по клетке. Дверь клетки была отперта, но суть дела от этого не менялась — идти всё равно некуда. И жить незачем. Мир сжался до размеров крохотной яхты, а вокруг бездонная пустота. И в этой пустоте она… одна…
Опять одна!
Мишель Леру крайне болезненно переживала разрывы с мужчинами. К тому же вчерашнее расставание произошло, когда ещё не успела зарубцеваться рана от предыдущего, и потому ударило особенно сильно.
Вокруг стояла глубокая ночь, но Мишель не могла уснуть, трижды ложилась, но веки упрямо не хотели смыкаться — лежала, глядела в темноту, а в голове бился один вопрос: почему, почему, почему её опять бросили?!
Встала снова, побродила по яхте и поняла: надо любой ценой уснуть, она на ногах больше суток, и всё может кончиться тем, что голова не выдержит, взорвётся от проклятого вопроса.
Снотворное Мишель принять не могла. Случилась одна неприятная история со снотворным, когда ей, ещё студентке, впервые пришлось узнать, какую боль причиняет предательство любимого… Её откачали, потом долго лечили, потом ещё дольше реабилитировали и покопались в мозгах, загипнотизировав так, что Мишель тошнило от любых таблеток, и даже заболев, она лечилась исключительно мазями, ингаляциями, инъекциями.
Но имелся у бога сновидений Морфея старый закадычный друг по имени Джек Дэниэлс… Она достала бутылку из бара — специального, уберегающего содержимое при любой качке, — и плеснула в стакан жидкость янтарного цвета. Поразмыслила и наполнила стакан до краёв, поскольку её состояние не позволяло обойтись гомеопатическими дозами. Мишель бил озноб, руки дрожали, по столу расползалась янтарная лужица.
Выпила по-русски, залпом и не закусывая, потом долго не могла прокашляться, всё-таки физиология здешних дикарей и нормальных людей весьма и весьма отличается.
Старина Джек немедленно принялся за дело.
Потеплело, озноб исчез. Мир вокруг стал чуть-чуть лучше, но всё ещё мало годился для жизни. Мишель нацедила ещё полстакана. Пила, уже не торопясь, маленькими глотками, но по-прежнему без закуски.
Четверть часа спустя она спросила у бутылки:
— Почему, почему он меня бросил?!
Бутылка промолчала, и Мишель ответила сама:
— Он нашёл другую бабу… Сволочь!
Да, наверняка всё произошло именно так. Иначе с Мишель не бывало. Проклятый кобель нашёл себе сучку и ушёл к ней.
Ещё полчаса спустя она заорала:
— Я убью её!!!
Пустая бутылка просвистела по каюте и ударилась о переборку.
«Кого — её?» — мягко спросил сидящий на койке Джек Дэниэлс.
Мишель задумалась. Думать было трудно. Голова стала огромной и наполненной ватой, для мыслей в ней не оставалось места. Мыслительные функции узурпировал желудок, всерьёз размышляющий, не выселить ли ему незваного квартиранта многолетней выдержки… Возможно, это был приступ морской болезни: Мишель казалось, что яхту, стоявшую на спокойной воде Апостольской бухты, терзает сильнейшая качка, причём, что удивительно, и бортовая, и килевая одновременно.
«Когда он мог подцепить сучку?» — не отставал Джек.
Хороший вопрос… С самого прибытия в Санкт-Петербург они практически не расставались. Когда и как?
Бунт желудка Мишель кое-как подавила. Но заставить думать ватную голову так и не смогла. Вместо этого её охватило непреодолимое желание куда-то пойти и что-то сделать. Долгим приступ двигательной активности не был: Мишель, пошатываясь, добралась лишь до шкафа, вывалила из него мужские костюмы и рубашки, с наслаждением топтала их… Хотела изрезать в клочья, но не смогла вспомнить, где лежат ножницы.
Затем в событиях случился непонятный провал. Вроде бы она собиралась выйти на палубу и швырнуть кучу одежды за борт, а вместо этого обнаружила себя за компьютером, удаляющей все фотографии, где фигурировал проклятый кобель. Удаляла с наслаждением, с язвительными комментариями к каждому стёртому файлу.
Над очередным снимком задумалась. Кобелины на нём не было: Мишель и… Кто эта женщина — шатенка с бюстом четвёртого размера и с большой туристской сумкой у ног?
«Вот и она, та самая сучка», — констатировал Джек.
Вата из мозга исчезла, и Мишель вдруг стала мыслить на удивление ясно. Память заработала с точностью швейцарского хронометра, подсказывая детали случившихся на Гоа событий. Пазл складывался, и складывался идеально. Она только-только выписалась из госпиталя, а грудастая шатенка в тот день улетала — кобелина помог загрузить ей сумку в такси, тогда же сделал снимок. Объяснил, будто лишь сегодня за завтраком узнал, что рядом две недели жила русская из Санкт-Петербурга, и решил воспользоваться оказией — передать пару сувениров тамошним знакомым. Надо было обо всём догадаться уже тогда, но Мишель находилась не в лучшей форме после нескольких дней, заполненных промываниями желудка и прочими малоприятными процедурами, и скушала байку.