Дураки умирают
Шрифт:
Я обдумывал его слова, пока мы возвращались к отелю. И вновь вернулся к исходному вопросу:
— Тогда за каким чертом тебе понадобился я?
— Не задавай лишних вопросов и делай то, что тебе говорят, — отрезал Калли. — За тобой должок, так?
— Так, — кивнул я и перестал задавать вопросы.
В отеле Калли несколько раз кому-то позвонил. Все разговоры шли на японском. Потом сказал, что уходит.
— Я должен вернуться к пяти вечера, — предупредил он. — Может, чуть позже. Жди меня в этом люксе. Если
— Понятно, — ответил я.
Попытался читать в спальне, потом мне послышались какие-то звуки в гостиной, и я перебрался с книгой туда. Заказал ленч в люкс, поев, позвонил в Штаты. К моему изумлению, соединили меня через несколько минут. Я-то думал, что ждать придется не меньше получаса.
Вэлли сразу взяла трубку, и по ее голосу я понял, что она рада меня слышать.
— Как загадочный Восток? — спросила она. — Хорошо проводишь время? Уже пообщался с гейшами?
— Пока нет, — ответил я. — Если что и видел, так кучи утреннего мусора на улицах Токио. А с тех пор жду Калли. У него какие-то дела. Зато я выиграл у него в джин шесть тысяч.
— Это хорошо. Значит, ты сможешь купить мне и детям знаменитые кимоно. Между прочим, вчера тебе звонил какой-то мужчина. Представился твоим другом из Вегаса. Сказал, что рассчитывал увидеть тебя там. Я объяснила, что ты в Токио.
У меня екнуло сердце.
— А своей фамилии он не назвал? — осторожно спросил я.
— Нет. Не забудь про подарки.
— Как можно?
Остаток дня я волновался. Позвонил в авиакомпанию и забронировал билет на утренний рейс. Внезапно у меня возникли сильные сомнения относительно благополучного возвращения Калли. Я заглянул в его спальню. Большой чемодан он забрал с собой.
Калли появился в люксе, когда начали сгущаться сумерки. Потирая руки, очень возбужденный и радостный.
— Все идет как положено. Волноваться не о чем. Этим вечером мы развлекаемся, завтра завершаем дела. Послезавтра будем в Гонконге.
— Я разговаривал с женой, — сообщил я. — Среди прочего она сказала, что какой-то мужчина звонил из Вегаса и интересовался, где я. Она ответила, что в Токио.
Калли разом помрачнел. Глубоко задумался. Потом пожал плечами.
— Скорее всего, Гронвелт. Хотел убедиться, что интуиция его не подвела. Только у него есть твой телефонный номер.
— Ты можешь доверять Гронвелту в таком деле? — спросил я. И тут же понял, что перегнул палку.
— Что ты несешь? — взвился Калли. — Этот человек был мне за отца. Черт, да я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было, считая и тебя.
— Ясно, — кивнул я. — Тогда почему ты не сказал ему, что мы летим вдвоем? Почему начал вешать лапшу на уши насчет закупки антиквариата в Лос-Анджелесе?
— Потому что так он меня учил, — отрезал Калли. — Никогда не говори человеку то, что он не должен знать. Он будет мною гордиться, хотя и вывел меня на чистую воду. Я все сделал правильно. — Настроение у него заметно улучшилось. — Хватит болтать. Одевайся. Сегодня я покажу тебе Токио, и ты проведешь лучший вечер в своей жизни. — По какой-то причине я вспомнил Эли Хемзи.
Как и все, кто видел хоть один фильм о Востоке, я представлял себе, как проведу ночь в доме гейш, прекрасных, все знающих и умеющих женщин, которые готовы расшибиться в лепешку, чтобы доставить мужчине максимум удовольствия. Когда Калли сказал, что мы едем к гейшам, я сразу подумал о красивом, в восточных орнаментах дворце, какие видел в фильмах. Поэтому удивился, когда автомобиль остановился у маленького ресторана на одной из центральных улиц Токио. Выглядел он совсем как какая-нибудь китайская забегаловка на Манхэттене. Но метрдотель провел нас через переполненный зал к двери, которая вела в отдельный кабинет.
Кабинет, обставленный в японском стиле, мне понравился. Цветные фонарики свешивались с потолка. Длинный банкетный столик лишь на фут возвышался над полом. На нем стояли ярко раскрашенные тарелки, маленькие чашечки, лежали палочки из слоновой кости. За столом сидели четверо японцев, все в кимоно, в том числе и мистер Фуммиро. Он и Калли обменялись рукопожатием, остальные мужчины поклонились. Калли представил меня всем. Я видел Фуммиро в казино, но только издали.
Шесть гейш мелкими шажочками вошли в кабинет. В роскошных кимоно из парчи, расшитых экзотическими цветами. Сильно накрашенные. Они сели на подушечки у банкетного столика рядом с мужчинами.
Следуя указаниям Калли, я тоже устроился на одной из подушечек. Другие женщины внесли большие блюда с рыбой и овощами. Каждая гейша начала кормить своего мужчину. С помощью палочек из слоновой кости. Не забывая вытирать нам рот и лицо бесчисленными салфетками. Надушенными и влажными.
Моя гейша сидела ко мне вплотную, наши тела то и дело соприкасались, на ее лице то и дело вспыхивала обаятельная улыбка. Она кормила меня и не забывала наполнять чашку, как я догадался, знаменитым саке. Оно мне нравилось, рыба — не очень, но вскоре принесли мясо, порезанное на аккуратные кубики и залитое восхитительным соусом.
Я разглядел, что моей очаровательной гейше никак не меньше сорока лет. И хотя наши тела постоянно соприкасались, я не чувствовал ничего, кроме плотной парчи кимоно: телом она напоминала египетскую мумию.
После обеда гейши принялись нас развлекать. Одна сыграла на музыкальном инструменте, похожем на лютню. К тому времени я столько выпил, что незнакомая музыка звучала для моих ушей как завывание волынок. Вторая продекламировала что-то поэтическое. Мужчины аплодировали. Поднялась моя гейша. И вдруг начала крутить сальто.