Дурилка. Записки зятя главраввина

Меняйлов Алексей

Отталкиваясь от суверенитизма, можно прийти вообще к любому выводу — как закажут хозяева. Неугоднику интересен взгляд, конечно, только с позиций теории стаи.

По масштабу власти Сталин, Гитлер и Наполеон, действительно, близки, но вот по личностности Сталин обходит их всех.

Масштаб личности определяется не по словам, а, естественно, по делам — гений должен отличаться от прочих чем-то существенным. Не может не быть какого-то поступка, на который способен только гений — в отличии от тьмы других вождей.

Мне не посчастливилось жить ни при Святославе, ни при Сталине, я рос и жил в атмосфере внушений СМИ, что Сталин это исчадье ада, а имя Святослава не упоминалось вовсе.

Конечно, я давно

перестал заблуждаться в порядочности тех, кого допускают до центральных информационных площадок, к тому же стойким диссонансом звучат слова тех, кто родился много раньше меня и кто при Сталине был достаточно зрел, чтобы сравнить жизнь при разных правителях. Невозможно не заметить, что бессеребренники и неугодники однозначно на стороне Сталина. Даже те, кто в ту эпоху попал в разного происхождения вихри и по торгашеской концепции жизни должен был бы Сталина ненавидеть, напротив, вспоминают свое современничество со Сталиным как величайший дар фортуны.

Казалось бы, всё понятно, но я как Фома неверующий всё искал какой-то детали, детальки, деталюшечки… Искал чего-то эдакого, после чего невозможно не отдать последние деньги на букет цветов, чтобы возложить если не к памятнику Сталину, то хотя бы на то место, где он стоял, но снесён той стаей, которая на наших глазах Россию разграбила и погрузила в мрак нравственной грязи.

Искал детали, которую в истории во все времена насквозь цензурируемой, никакой волне суверенитистов исказить было не по уму.

И вот только работая над этой книгой, которая, в сущности, лишь введение в «Катарсис», я эту жемчужину наконец-то раскопал. Только ради одного этого можно было не пожалеть времени и сил и написать эту книгу — для себя, в единственном экземпляре.

Но всё по порядку.

В теории стаи и первую ступень, и вторую (без знания о неугодниках и о истоке и будущем «сынов») Гитлер, Наполеон и Сталин явно освоили — это очевидно хотя бы из того, что они стали столь заметными вождями.

И Гитлер, и Наполеон, и Сталин смогли понять, что население планеты, в частности, любой народ, отнюдь не совокупность психоэнергетически независимых личностей, а, напротив, психоэнергетическое целое — толпа. Естественно, силу она представляет только при наличии вождя — иначе разброд по разным субстаям, центры которых чаще всего вне границ расселения любого рассматриваемого этноса.

И Гитлер, и Наполеон, и Сталин явно смогли понять, что толпа если что по-настоящему и любит, так только грех (все трое обладали библейскими познаниями существенно выше среднего — а протоавторы Библии теорию стаи знали), ствол которого, понятно, расходится на несколько ветвей страстей (более нейтральное слово — невроз, но оно слишком уж нейтральное и не передаёт пыла страсти).

Марионетки обоего пола попросту страждут вываляться в нравственной грязи разного рода — нечистоте партнерских взаимоотношений, скудоумии, подхалимстве и т. п. Даже Лебон понимал, что толпа повиноваться обожает (любит подхалимничать = любит холуйствовать = непроизвольно выстраивает психоэнергетические иерархии) и не может иначе. Добавим: повиноваться только некрофилам. (Иначе исполнители функционировать попросту не могут — в противном случае они были бы неугодниками, и их жизнь была бы посвящена чему-то возвышенному, одно из сторон чего — служение метанации.)

С холуями вождь-объединитель может делать всё, что вздумается — но только в русле какой-нибудь мерзости.

То, что на нашей планете нет народов-демосов (слово, традиционно сопровождаемое возвышенными эмоциями), а есть только субтолпы-охлосы, как на кол насаженные на какой-то порок, — объём знаний вполне достаточный, чтобы из ефрейтора превратиться в сверхвождя, то есть хозяина существенной части планеты. Представление о населении как о потенциальном психоэнергетическом целом — первая ступень, отделяющая вождя от рядового исполнителя-суверенитиста.

Первая ступень теории стаи самая простая. И то, что на неё не могут взобраться большинство исполнителей, говорит о ничтожности исполнителей не столько интеллектуальной, сколько нравственной. Рожденный пресмыкаться летать не может.

Подобно тому, как одолеть первую ступень может лишь часть суверенитистов, так и вторую могут одолеть лишь немногие из одолевших первую, пропорционально. Соответственно, и третью. Эдакая пирамида.

Третья ступень теории стаи— знание о существовании неугодников— может считаться освоенной только тогда, когда приходит понимание, что мировосприятие неугодника много объёмней, соответственно есть целые области, которые доступны взору только неугодников. Следствие здесь то, что тот из вождей, кто сможет преодолеть вскипающую в себе бессознательную ненависть к неугодникам, получит грандиозное преимущество во всех смыслах.

Из вождей XX века только Сталин смог одолеть третью — потому он и гений. То есть лучший из лучших.

Раз неугодники существуют, то согласно принципу «подобное к подобному» на планете есть места, где неугодников много. Во всяком случае, в одних местах их концентрация среди населения существенно выше, чем в других.

Свободных от кретинов пространств на планете давным-давно не осталось, повсюду они составляют большинство, поэтому даже то место, где концентрация неугодников на планете наивысшая, тоже заселено преимущественно крети… каким-то народом. Будем называть этот оплодотворённый неугодниками народ (матричный этнос) метанацией.

Очень важно, метанация — не просто механическая смесь неугодников и стадных исполнителей, череда предков которых не первое тысячелетие беспрекословно повинуются внушению на веру в суверенитизм, метанация — это качественно иное образование.

Вследствие многовековой жизни на общей территории, а именно в результате глупых браков — а редчайший брак не глуп! — происходит смешение нравственных линий неугодников и матричного этноса, если угодно, смешение генофондов, крови. Понятно, что уже через пару десятков поколений даже беспробудный «баран» матричного этноса становится неугоднику братом, троюродным или десятиюродным. Попросту говоря, и кретин-соотечественник с определённой точки зрения — потенциальный неугодник, прежде всего в том смысле, что это качество может расцвести в каком-то из его потомков. С годами, возможно, и в нем самом — при достаточно сильных потрясениях. Отсюда у неугодника есть чувство родства даже с «бараном», чувство вполне обоснованное — хотя содержательное с ним общение и невозможно. И это чувство родства для неугодника весьма значимо.

И это не считая того ещё более значимого принципа, известного, естественно, ещё до Иисуса из Назарета, что человеку, состоявшемуся как личность, близкие суть не столько его родня, сколько созвучные по высокому духу.

Один из вернейших признаков неугодника— его чувство родства с метанацией. Вернейший, но не единственный. А то так любого записного патриота, которому случилось родиться в метанации, можно причислить к неугодникам.

Времена меняются, если повезёт, случается чехарда психотипов сверхвождей, бывает, целые народы перемещаются по поверхности планеты…

По двум вышеназванным причинам местопребывание неугодников в теории стаи обозначается не метатерриторией, а метанацией.

Вождь-некрофил, жаждущий власти если не над всем миром, то хотя бы над большей его частью, не сможет реализовать свое желание, если не освоит третьей ступени теории стаи — если не всей целиком, то хотя бы двух основных истин этой ступени.