Дурман-звезда
Шрифт:
Он долго молчал, пытаясь собраться с мыслями. Потом сказал:
– На плоскогорье руда меня пропустила, хоть я не спал. Что это значит?
– Руда узнала тебя. Теперь осталось, чтобы ты узнал себя сам.
– Ты не объяснишь прямо?
– Это бессмысленно. Чужие объяснения тебе не помогут.
– Ну да, как обычно, - пробормотал он.
– Ладно, я понял, что про нити судьбы тебя расспрашивать бесполезно. Например, про то, почему я, Тайя и Угорь оказались однажды рядом в степи, а потом встретились
– Да. Она ждет тебя.
Ясень испытал смешанные чувства. Как будто в глубине души он надеялся, что дракониха навсегда останется на Берегу Творения, и ему не нужно будет с ней объясняться.
– Прощай, принявший огонь, - сказала вестница.
– Удачи тебе.
– Почему "прощай"? Ты больше не придешь?
– Я не знаю.
– Не знаешь? Как это?
– Есть вещи, которые неведомы даже мне. Подождем, пока солнце уронит слезы, - она отступила на шаг.
– Да, и надеюсь, новая игрушка тебе понравится.
– Игрушка?
Но вестница уже уходила. Она не исчезла, не превратилась в птицу, не растворилась в ночном сиянии - просто шагала прочь. Ясень долго смотрел ей вслед, потом вернулся к догорающему костру. И восхищенно охнул.
На траве рядом с Тайей лежал клинок, мерцающий фиолетовым светом.
2
Меч из живого металла был идеален. Ясень поднял его и взвесил в руке. Балансировка, вес, удобная рукоять - придраться было решительно не к чему. Так и хотелось размахнуться и снести кому-нибудь башку с плеч. Фиолетовые разводы на лезвии сплетались в стремительный и хищный узор.
Это что же, от девы-судьбы подарок? Нет, вряд ли. Она ведь всегда подчеркивает, что только смотрит со стороны. Значит, клинок подбросил кто-то другой - хотелось бы еще понять, каким образом. Вроде, чужих поблизости нет. Разве что, меч свалился с небес. Или из-под земли пророс...
Но почему именно сейчас? В случайности он, Ясень, давно не верит. Что особенного было в прошедшем дне? Ничего - до того момента, как появился бард. Бродяга напал на Ясеня и поплатился за это жизнью. Его тело погрузилось под землю, и вестница сказала иронически: "Поздравляю".
А неподалеку в траве появился меч.
Может, выбросить его, и дело с концом? Такие презенты никто не делает просто так. Неизвестно, чем придется отдариваться...
Но расстаться с этим великолепием просто не было сил. Ясень смотрел завороженно и никак ее мог наглядеться. И еще он словно бы знал откуда-то, что клинок предназначен только ему. Другие с ним просто не совладают. Живой меч наконец-то обрел хозяина...
Так, ладно, голову ломать будем после. Сначала надо кое-что сделать.
Ясень вынул свой старый клинок
Он подобрал котомку музыканта и лютню. Отнес их подальше и выбросил в терновые заросли. Туда же зашвырнул старый меч, шепнув ему на прощание: "Спасибо". Вернулся и потряс за плечо уснувшего часового:
– Дрыхнешь, раззява?
– Так я ж, это...
– парень растерянно захлопал глазами.
– Ладно, все равно уже моя очередь.
Хлад тоже проснулся от их голосов - наверно, действие "колыбельной" закончилось. Огляделся и спросил:
– А этот где? Который бренчал?
– Ушел, - доложился Ясень.
– Сказал, не может спать в последнюю ночь прекрасного лета. Душа, мол, требует идти дальше. Ну, или как-то так.
– И ты его отпустил?
– А что мне было делать? Прирезать? И нечего смотреть на меня, как воробей на тлю. Ложись уже, я дежурю.
...Они, наконец, свернули на запад и начали удаляться от гор. По календарю уже наступила осень, но солнце палило все так же немилосердно. Свежие ветры с востока не добирались сюда, разбиваясь о хребет, разделивший материк надвое. Тайя, впрочем, обещала, что на побережье будет приятнее: там море дышит прохладой, особенно по ночам.
Когда до столицы осталось чуть больше четырех лиг, заехали на постоялый двор. Деревянное двухэтажное здание стояло в окружении сливовых деревьев, на которых уже созрели плоды - пурпурно-синие, по-южному крупные; каждая слива размером почти с кулак.
В зале на первом этаже было душно, в окно заглядывало вечернее солнце. Пахло жареной картошкой и чем-то квашено-кислым. Новоприбывшие устроились за длинным столом. Хлад, подойдя к стойке, заговорил с хозяином. Выслушал ответ, кивнул, вернулся к своим. Глотнул пива и сообщил:
– Он здесь, наверху. Можем сразу подняться.
– Я пойду одна, - сказала Тайя.
– Одна ты не пойдешь.
– Значит, с Ясенем. И больше ни с кем. Ты, Хлад, распоряжался в дороге. Но теперь решаю я, и ты это знаешь. Или напомнить, что сказал Первый?
Чернобородый усмехнулся:
– Что, красавица, чем ближе в столице, тем больше гонору? А то, может, еще на конюшне прикажешь выпороть? Чтобы не зарывался?
– Все, хватит, - сказал Ясень.
– Пойдем.
Служанка в грязноватом переднике проводила его и Тайю наверх. Рассохшиеся ступеньки скрипели под их шагами. В темном коридоре висела пыль. Служанка указала на одну из дверей, неуклюже изобразила книксен и засеменила прочь. Ясень посмотрел на Тайю, улыбнулся ободряюще: