Дурманящий запах мяты
Шрифт:
Я в ужасе взирала на подругу.
– Ты бабушкиных сказок наслушалась? Нет ни драконов, ни принцев заколдованных.
– Попыталась разубедить амазонку я, но как-то плохо получалось: у Файки злобно выпучились глаза, щёки наполнились воздухом, - того гляди, сейчас пыхнет, как вышеуказанный змей.
– Спорим, всё это есть!
– не став зря разоряться, сестра протянула свою мощную ручищу для заключения пари.
– На что?
– подзадоривала я.
– Если я попаду в колодец...
– Отсюда?
– уточнила я, прикидывая расстояние: а выходило прилично так - метров пять, если не больше.
– Да. Попаду косточкой в колодец, и при первом же случае ты едешь со мной! Если я нет, а ты -
– И будем мирно и тихо догнивать в этой деревушке. В том же самом поможем Настасье.
– Подытожила я, и мы ударили по ладоням.
Чему быть - тому ни миновать! Если у Всевидящей есть, какой план для нас, мы об этом узнаем.
Файка прицелилась и... попала прямо в колодец. Счастливое лицо подруги предвещало самые глупые приключения. Оставалось дело только за мной. Я тоже прицелилась и пульнула косточку. Хлюпа почему-то не последовало. Зато раздался обиженный возглас. Мы выглянули из своего укрытия. Я таки промахнулась, и не то чтобы сильно. Просто в самый неподходящий момент в деревеньку пожаловали гости, и какому-то лопуху захотелось набрать для лошадки водицы именно из нашего колодца. Моя косточка спикировала прямо ему в глаз. В левый.
Рыжий здоровила прыгал вокруг колодца и вопил:
– Зрения лишили...
– дальше было много ругани, так что мы с Файкой вслушиваться не стали.
– Моя взяла!
– довольная напомнила подруга.
Мне радоваться было не чему. Во-первых, нас заметили - какой-то темноволосый парень, на вид с крыши, ему около 20 лет, гаденько посмеивался над рыжим и с интересом рассматривал метких стрелков. Во-вторых, - Мудрейшая. Она уже грозила кулачищем обидчицам послов, прибывших за продлением мирного договора с уннийскими амазонками.
– Нет, это она нас взяла!
– констатировала я.
Под очень нелестные высказывания Мудрейшей, мы нехотя слезли с крыши. День обещал закончиться в жутких муках. Предчувствие наказания отозвалось болью в ягодицах...
Вечер. Послы заседали в Хоромах Совета, которые мы, шутя называли "комнатой пошептушки". Доблестная армия (небольшой отряд из 50 человек) нажиралась до поросячьего визга в харчевне у Клавки. Мы с Файкой, ещё пуще наказанные, отрабатывали милость Мудрейшей на кухне, всячески прислуживая высокочтимым гостям. Несмотря на то, что подруга моя принадлежала к касте бойцовых волчиц, ей частенько приходилось терпеть издевательства, потому, что я постоянно втягивала её в неприятности. Сейчас Фая костерила меня за мои гениальные идеи, совсем забыв, кто был инициатором стрельбы косточками.
– И пронзила я дракона своим мечом. И...
– баловала нас очередной сказкой бабушка, начищая картошку.
– Плюнул он трижды пламенем, а потом скончался со смеху, потому что доселе не видел голых воительниц...
– брякнула я и получила по шее.
– Ба, ну признайся уже честно, где ты такой меч добыла!
Но она только усмехнулась.
– Так зад болит! Не понимаю, как ты можешь сидеть!
– Возмущалась Фая, домывая посуду в положении стоя. Время от времени она нежно поглаживала пострадавшее за грехи место.
– Очень просто: я сижу на коленках и на попу почти не опираюсь.
– Пояснила я, расставляя тарелки на большое блюдо.
– А если б, вы себя вели как достойные имени амазонок женщины, у вас ничего бы не болело!
– поучала бабушка.
– Отнеси им харчи, да не опрокинь по дороге!
Зря она так сказала. На меня слова "не урони", "не упади" и прочие, с приставкой "не", действовали от противного - из рук валилось, ноги подкашивались. Бабушка тоже об этом вспомнила и, с жалостью на меня посмотрела. Её добрые, голубые глаза до сих пор озаряла искорка озорства. Несмотря на возраст, она по-прежнему прекрасно выглядела: лицо ещё не совсем покрытое морщинами, подтянутая фигура и крепкая рука. Говорят, в молодости она была очень красивой и великой воительницей, участвовала в исторических битвах. А в свои 60 лет, она оставалась крепкой, хоть и седовласой. Руки её не дрожали, да и своим полуторным мечом управлялась искусно - одним взмахом лезвия могла снять огни со свечей. Эта сила досталась и моей маме, она тоже многое могла. А ещё красиво пела, чем и привлекла внимание отца. Правда, позволила ему увести себя. Бабушка тосковала, огорчённая предательством дочери. А родители построили себе небольшой домик в лесу, неподалеку от отцовского родного города. Жили бы они долго и счастливо, если бы не появились королевские мытари. У нас тогда имелось лишь: две лошади, корова, да крохотный домик. Посмотрев на такую нищету, мытари решили взять самое ценное у отца - маму. Он убил пятерых, прежде чем они сделали хотя бы шаг к его жене. Но меткий лучник пустил в грудь папе стрелу. Обезумевшая от злости мама, бросилась на оставшихся мытарей и безжалостно убила каждого. В конце концов, над распластанными телами возвышались только лошади.
Я помню это отрывками. В памяти запечатлелось испачканное кровью, орошённое слезами лицо матери, воющей, как волчица, над телом любимого. Сразу после похорон, она взяла меня, решив вернуться к Ба. Путь был не близкий, в обход гор. Путешествие выпало на зимнюю пору. Холод и снег, усталость, болезнь стали нашими спутниками. В деревню мы прибыли обе полуживые. Передав меня бабушке мама скончалась так и не ступив на землю деревни. Ба, разбуженная ночью сторожихами, вышла к воротам и, несмотря на запрет Мудрейшей, принесла нас к себе в дом. Маму она похоронила сама, придав огню, в лесу. А меня выхаживала.
Файка же появилась у бабушки гораздо раньше. За месяц или два до моего появления. Её оставили под главными воротами. Никто не горел желанием воспитывать несчастную. Моя Ба, терзаемая одиночеством, забрала её к себе.
В просторной комнате стоял огромный стол, за которым иногда велись совещания. Чаще здесь собирались старосты и под плеск вина в кружках сплетничали. Сегодня трапезничали четверо мужчин: высокий, светловолосый усач, судя по сверкающему мундиру - командующий, тот самый брюнет, которого я видела утром (разодет он был в дорогие, но простые с виду вещи: зелёная шёлковая рубаха приоткрывающая сильную грудь, куртка на шнуровках тёмного почти чёрного цвета, и даже сапоги из дорогой выделанной кожи, были выбраны в тон), и немного испуганный парнишка, коротко стриженый, прятался рядом со своим предводителем - командующим, а так же по правую руку от Мудрейшей восседал гордый персонаж аристократической внешности в светлых дорогих одеждах, украшенных вышивкой. Короче, последний явно был принцем. Соседским. Предводительница лично следила за благополучием высокопоставленного гостя. За остальными ухаживали наставницы, они же самые почтенные воины селения.
Моё появление было встречено особым вниманием Матушки, на лице которой было написано: "Попробуй что-то урони и тебе не поможет даже Богиня!". Захотелось провалиться сквозь землю, но пол подо мной не расступился, а вот ноги непослушно запутались, и я чуть не рухнула. Однако встречи с дощатым полом не последовало. Чему я сильно удивилась. Открыв глаза, сначала поняла, а потом уже увидела, что меня держит тот "смешливый" парень, которого я наскоро окрестила Пересмешником.
Кроме игривых зелёных глаз я ничего больше не видела. Было что-то в незнакомце ощутимо тёплое. Парень ласково улыбнулся. А я, как блаженная, рассматривала его, раззявив рот: тёмные длинные волосы, ниспадающие на плечи, несколько коротких локонов выбились из-под кожаного обруча, чёрные брови, ровный нос, слегка пухлые губы, волевой подбородок.