Дурманящий запах мяты
Шрифт:
– Погоди, слезешь ты! Ух...
– угроза Фаей так и не была озвучена до конца. Вмешалась бабушка.
– Девочки, - прогремел её голос.
– Бегом сюда!
Сестра тяжело вздохнула и бросила лозину. Я дождалась, когда подружка отойдёт подальше, слезла с дерева и закинула злосчастное орудие возмездия в кусты - на всякий случай, если Фая вдруг вспомнит список, кому отомстить надо.
Глава 2. Кто ждёт приключений, тот сам виноват!
– У-у!
– занимался подсчётом сокровищ, где-то в чаще, филин.
Волчья песнь стихала, не отыскав поддержки людских пьяных голосов.
У меня зачесались обе руки сразу. И так как я их мыла, значит надо было обо что-то их почесать. И я знала обо что...
Взяв в сарае лопату, я тихонько прикрыла дверь и, оглядываясь, побрела к Настасьиному огороду. Душа требовала приключений! А попа - неприятностей.
Амазонки спали, забывшись в пьяном сне. Кроме постовых на окраинах, трезвых в этот час не сыскалось. Так что меня могла заметить только Любовь, которой сегодня выпала смена караула. Но ей тоже Настасья не нравилась, так что поругания от неё не дождёшься.
Посреди огорода красовалось поражённое стрелой несчастное пугало. Естественно, улику пришлось вытащить. Мои стрелы - самодельные, их сразу опознают. Извлекла, сунула за пазуху, и задумалась, рассматривая огородное чудовище. Такое не только ворон отпугивать может, но и людей. Рожа - страшная, клыкастая, злая. Копия Настасьи в гневе!
Жалко мне стало уродца. Страшно ведь ему одному вот так в ночи стоять. Рассудив, что веселее пугалу будет под окном Настьки, я вкопала его именно там, с трудом сдерживая смех. Я уже воображала, как обрадуется дочка старосты по утру, распахивая окно.
Сделав дело, и хорошенько прикопав пугало, я постаралась замести следы. Но волочь лопату и одновременно ветками затирать протоптанную дорожку задание не из лёгких. Пришлось исхитриться и, придерживая подмышкой копалку, пятиться назад работая веником.
Иду, тихонько хихикаю. И, вдруг, упираюсь во что-то мягкое.
Что-то мягкое в свою очередь издало сдавленный хрип и отступило.
Бросив веник из веток, я обернулась, пряча лопату за спину. А передо мной, обхватив самое ценное, и согнувшись, корчился Пересмешник.
– А что это вы господин, посол, среди ночи шастаете?
– ехидно поинтересовалась я, когда парень выровнялся и перевёл дыхание.
– Стало интересно, чем это амазонки по ночам занимаются, - внимательный взгляд сначала изучил меня, потом лопату, торчащую за спиной, и остановился на венике.
– Клад ищем. Ночью самое лучшее время для поисков!
– размахивая копалкой соврала я, а парень всматривался так, что мне от чрезмерного внимания снова поплохело: ноги задрожали и во рту пересохло.
К моему счастью, на улочку сворачивала Любовь, возвращаясь обходной дорожкой, чтобы сдать пост Надежде Краснощёкой.
– Это вам!
– всучив лопату Пересмешнику, я злорадно улыбнулась на прощание , и помчалась домой, прикрываемая тенью деревьев и кустов.
– Эй!
– донеслось от мужчины позади.
Утром всех разбудили петухи, крик Настасьи, встретившейся лицом к лицу с пугалом, а так же возмущенный гомон стражниц.
На площади у Совещательных Хором собралось немало народа. Фая потащила меня в самую гущу, посмотреть из-за чего сыр-бор разгорелся. Ну, я-то знала. А вот подруге действительно было интересно.
В самом центре, на возвышенности, стояли Мудрейшая, растрёпанная Настасья в обнимку с чучелом (они друг друга дополняли) и, уже не такой счастливый Пересмешник. Хоть его и не устраивала сложившаяся ситуация, но держался он гордо.
– Это всё он! Его сторожихи видели с лопатой. Вот этой! Знать, его рук дело!
– кричала Настасья, теребя несчастное пугало и тыкая пальцем в орудие моих козней.
Бабы из караула в один голос подтвердили, что всё видели. И даже приврали немного. Пересмешник виновато потупил взгляд. Мудрейшая отобрала у него лопату и мазнув по ней взглядом, сосредоточилась на толпе. Я попятилась.
– Ориана, не твоя ли?
– разыскав меня, поинтересовалась она, итак прекрасно зная, чья эта несчастная копалка.
Все присутствующие на площади обернулись ко мне.
Сразу вспомнилось злосчастное собрание в Ближних Холщовицах. Ещё чуть-чуть и на лицах соплеменниц заблещет тот же отблеск праведного пламени, на котором меня однажды уже пытались сжечь.
Пришлось сознаться.
Я вышла вперёд и робким голоском промямлила, мол, моя. Далее должно было наступить раскрытие моего злого умысла, покаяние, и наказание. Но этот дурачок-посол и тут влезть умудрился.
– Мудрейшая, покорнейше прошу прощения, - сладким голоском запел Пересмешник.
– Здесь есть место глупой ошибке. В наших краях мужчины из покон веков проверяли смелость, отвагу боевых товарищей шокируя будущих напарников. У нас это называется "Метод удивления".
– Непонятно откуда взявшаяся толпа воинов, с идиотскими выражениями на лицах, поддакивала и кивала, абсолютно соглашаясь с разглагольствующим. Хотя голову даю на отсечение (не мою, Настину), что такое глупого обряда нет!