Дурная компания
Шрифт:
День предстоял омерзительный. Сегодняшнее заседание Ученого Совета института решало многое. На академика уже давно катили бочку. Друзья не раз передавали ему, что в дирекции накопились письма с обвинениями, доносами и жалобами на него. В чем только его не обвиняли! И в нарушении этики, и в разбазаривании ресурсов, и в укрытии от коллектива института каких-то средств и приборов, и даже в прямом воровстве институтского имущества, включая лабораторный спирт. В последнее время дело приняло еще более серьезный оборот, так как бывший профорг, а ныне замдиректора был близким другом и собутыльником новоиспеченного представителя недавно преобразованных Органов.
"Господи, опять все повторяется", - подумал академик. Он только посмеивался над нелепыми обвинениями, но в последние недели делу был придан серьезный оборот. Академика вызывали к директору, в Президиум Академии Наук, с ним беседовал следователь, откормленный мужик в штатском, явно соскучившийся по работе.
До поры до времени директор сдерживал своих подчиненных. В конце концов, практически вся наука в Институте делалась академиком и его учениками. Что-то изменилось в последние месяцы, видимо директор сам попал в какую-то непонятную постороннему наблюдателю зависимость от своих серых и черных кардиналов.
"Что-то за этим стоит, - думал академик, - не может быть, чтобы он так просто уступил им. Нет, они чем-то повязаны вместе." - Он с тоской подумал о том, что многие из тех сотрудников, от которых можно было ожидать какой-либо поддержки, давно разбросаны по различным университетам и компаниям Европы и Америки, находясь в бессрочных отпусках. Они, быть может, раз в году наезжали в Москву на пару недель проведать родных и знакомых. В опустевшем институте остались всего несколько полубезумных бессеребренников, увлеченно копающихся в книгах и в своих установках.
Он вошел в просторный и темный холл института. Вахтер, сидящий у тускло освещенной будочки, лениво и как-то по-особенному нагло осклабился. "Все они одна шайка-лейка, - подумал академик.
– Какая чудовищная инерция сидит у людей внутри. Взять хотя бы этого зажравшегося вахтера, на кой черт здоровый, красномордый мужик сидит и пропускает в здание научных сотрудников, когда всем давно известно, что другая дверь, выходящая в заваленный ржавым хламом институтский двор уже несколько месяцев не запирается? Пошел бы работать в частную компанию, даже шофером, заколачивал бы в десять раз больше. Ан-нет, сидит, выслуживается перед директорской сволочью как в старые времена. Он ведь даже не задумывается о том, что если так дальше пойдет, то и Институт, в котором он сидит, закроется сам собой за ненадобностью. А, впрочем, может быть я слишком наивен и дело к тому и идет - он ждет, пока всех этих ученых вытравят поганой метлой и тогда они с дирекцией потрут руки, да и откроют в пустом здании контору по перепродаже куриного дерьма и металлолома! Вот он и сидит, дожидается своего звездного часа."
Академик прошел мимо группки сотрудников.
– Здравстуйте, Григорий Семенович, - они как-то испуганно взглянули ему в лицо.
– Здравствуйте.
"Ждут, ждут, чем дело закончится," - подумал академик. Он решил построить свое выступление на совете с перечисления научных результатов, полученных руководимым им отделом.
В просторном актовом зале на стене висели запыленные от времени портреты столпов Российской и мировой науки. Строгие усатые и бородатые старцы уже многие десятилетия глядели неподвижным взглядом на ряды кресел и на далекие сосновые перелески, видневшиеся за широкими окнами. Зал был уже наполовину полон. На сцене стояла деревянная кафедра для выступающих с выгравированным гербом СССР и с уже потерявшей свою актуальность надписью "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Около кафедры стояли столы, покрытые зеленым сукном. Далеко в углу виднелся наполовину прикрытый белый гипсовый бюст Ленина. Его так и не удосужились убрать из зала заседаний и, задвинув в угол, стыдливо прикрыли старой занавеской. Занавеска сползла в сторону, и запыленный руководитель российских большевиков, покрывшийся мелкой паутинкой гипсовых трещинок, с хитроватым, чуть монгольским прищуром всматривался в зал.
– Григорий Семенович, ждем, ждем!
– за столами уже сидели директор, двое его заместителей и несколько приближенных.
– Сегодня вы у нас, так сказать, герой дня!
– Директор отвел глаза в сторону.
"Стыдится, - подумал академик.
– Чувствует, что делает грязную работу, но держится за свой вонючий пост."
– Мы сегодня, Григорий Семенович, начнем с обсуждения вас членами трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал очень остро, накопились замечания.
– директор явно играл на публику. Бывший секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.
– Нет, я прошу вас вначале дать слово мне.
– Академик чувствовал, что злость поднимается у него в душе и старался себя сдержать.
– В конце концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и получаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый Совет должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя из полученных научных результатов!
– Да вы не волнуйтесь, - слово взял заместитель директора.
– Конечно, вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все расписано. Первым пунктом - сообщения дирекции. Вторым - ваш доклад. Третьим - дискуссия и четвертым - "Разное".
– Ну, хорошо, хорошо, - академик сунул под мышку папку с приготовленными бумагами и сел в первом ряду.
Зал постепенно наполнялся. Дни заседаний Ученого Совета были уникальными потому, что собирали сотрудников института в одном месте. Академик удивленно оглянулся. Он и не подозревал, что в этих стенах до сих пор работает такое количество народа.
– Григорий Семенович, - это подбежал запыхавшийся Володя.
– Вот вы просили последние результаты, я все подготовил, - и он протянул прозрачную кальку с нарисованными от руки графиками.
– Спасибо, Володенька!
– академик был тронут этим проявлением поддержки.
Минутная стрелка часов дернулась и замерла на цифре двенадцать. Директор взял карандаш и постучал по графину с водой. Гул, стоящий в зале, прекратился. Кто-то в задних рядах гулко кашлянул.
– Товарищи, - слово взял директор.
– Сегодняшнее совещание Ученого Совета посвящено обсуждению трудовой деятельности отдела нашего Института номер семь, руководимого в течение последних нескольких лет нашим уважаемым Григорием Семеновичем.
В зале повисла зловещая тишина.
"Началось, - подумал академик. Он почувствовал, что сердце стучит у него в груди.
– Только бы сдержаться", - он напрягся в кресле.
– Мы все знаем Григория Семеновича как заслуженного человека, лауреата Ленинской премии, получившего широкое признание у отечественной и зарубежной научной общественности…
"И говорит-то штампами, дурак, как на партийном собрании, - академику вдруг стало смешно, и на душе отлегло.
– Спектакль, дурацкий спектакль", -подумал он.