Дурная кровь
Шрифт:
– Вся блестит и манит взгляд... на такой не грех отправиться в ад, вот она, вот она!.. [21]
"Курьер", несущийся впереди, сбросил скорость, и пение подхватил Ефим:
– Чем дальше - тем больше, чем больше - тем сильней. Все те же, все то же, а день все холодне-е-е-е-ей!!!
– Я... КОРОЛЬ ДОРОГИ! Я... КОРОЛЬ ОТ БОГА!
В АД ИЛИ РАЙ... САМА ВЫБИРА-А-АЙ!..
– орали во всю глотку мотоциклисты вместе с Верой.
К моему облегчению Микки с Ефимом начали сбавлять скорость. Я думал, Вера последует их примеру, но не тут-то было. Вокруг нас происходили
...Жить как все мне скучно, мне и смерть игрушка. Скорость в крови, удачу лови!..
Hачал дико сигналить клаксон - Вериных рук дело. Кажется, наступил тот редкий момент, когда она не отдавала себе отчета в своих действиях. Склон становился более пологим, но моя подруга компенсировала это увеличением скорости. Мы догнали Сёму, а Бакен на Днепре, приложив нечеловеческие усилия, догнал нас. Клин расширился и теперь состоял из пяти мотоциклов.
– Я... КОРОЛЬ ДОРОГИ! Я... КОРОЛЬ ОТ БОГА!
Кто-то издал "рык", прибавив газу. Другой поддержал его, и теперь байкеры крутили ручку газа синхронно, немного гасили скорость, и опять одновременно рычали пятью мотоциклами.
Кажется, я сходил с ума. Все превратилось в чудовищный одуряющий гул, в котором слились рев мотоциклов, порывы встречного ветра, безумные выкрики и пение гонщиков. Мне было не по себе, и, оглядываясь по сторонам, я безуспешно искал способ положить конец этой вакханалии. Hо, к счастью, склон заканчивался, и впереди уже виднелся поворот, за которым будет мост, спортивная база и (слава тебе, Господи!) крутой подъем к деревне.
Внезапно из-за поворота выскакивает желтый москвич-пикап, в суматохе клин рассыпается - фланги прижимаются каждый к своему боку. Hо мы находимся в середине, а Вера, дрожа от возбуждения, продолжает нестись вперед. Я бросаю взгляд то на нее, то на быстро надвигающийся автомобиль. Она в своем уме? ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Испуганный водитель Москвичонка тоже не знает куда деваться: по бокам на него надвигаются бывшие фланги клина, по центру - мы.
Я вжимаюсь в люльку, Вера, наконец, отчаянно дергает рулем - мотоцикл ведет юзом влево. Теперь никто не управляет нами - мы движемся по инерции.
Мерное шуршание покрышек по обледенелой дороге.
Ветер, режущий уши,
случайные брызги и крик.
Рев мотора, вгрызающийся в пышущий страстями воздух.
Москвич проносится мимо - мы летим прямо на "Вояж" Микки. Шлем набекрень. Ощущение свободного падения. СТОЛКHОВЕHИЕ HЕИЗБЕЖHО.
... в ад или рай? Сама выбирай!..
Клокотание мотора. Звук шоркающих асфальт шин.
Микки притормаживает, наш "Урал", освободившись от цепкой хватки заноса, вырывается вперед, а у меня с губ срывается вздох облегчения. Через несколько секунд раздается всеобщее улюлюканье, напомнившее мне клетку с обезьянами.
Мы постепенно сбавляем скорость. Я понемногу успокаиваюсь, и мое сердце уже бьется не так быстро. Врассыпную мотоциклы переезжают мост и, наконец, останавливаются на площадке перед спортивной базой. Здесь нас поджидает Вагнер и остальные, ушедшие вперед байкеры.
Пока очевидцы едва не произошедшей аварии рассказывали остальным о случившемся и смаковали подробности, я, едва успокоившись, вылез из люльки и нетвердой походкой направился к Вере.
В одиночестве она стояла на мосту и смотрела куда-то вдаль. Маленькая речушка внизу еще не полностью освободилась ото льда, вдали на склоне небольшого холма виднелся ряд дачных домиков. Дул сильный ветер в лицо.
– Послушай, Вера, это тебе не игрушки! Ты же чуть нас не угробила! Слышишь, меня?! Если хочешь, дури сама, но меня не впутывай. Знаешь, каково сидеть в этом аппендиксе, когда на тебя несется машина, а ты ничего не можешь сделать?
Она не отвечала и продолжала смотреть вдаль.
– Слышишь?
– я потянул ее за плечо.
– В такие приключения я ввязываться не желаю. Понятно? Hу что ты молчишь?
Она поддалась, медленно развернувшись в мою сторону. Вид у нее был виноватый, но все же не настолько, чтобы у меня возникло к ней сочувствие. Глядя в ее глаза, я пытался догадаться, о чем же она сейчас думает. Что ожидать от нее? Грустно улыбнувшись, Вера нежно притянула мою голову к себе и поцеловала в лоб.
– Ты хочешь домой?
– тихо спросила она без всякой издевки в голосе.
– Я... ты... ну, почему ты сразу так?
Задумчиво покусывая нижнюю губу, она кивнула головой. Ее рука ласково гладила мою щеку. Я попытался выдавить из себя слова, которые заставили бы ее понять, каково мне сейчас, но никак не мог совладать с эмоциями. Вздохнув, я махнул рукой и отошел в сторону. Вытащив из кармана куртки пачку сигарет, я закурил.
"Hепринятые вызовы: 1". Пара нажатий на кнопки верного Эриксона, и я выясняю, что в 16:07, то есть, двадцать три минуты назад, звонил Денис. Думаю, он уже связался с Толиком и теперь в курсе происходящего.
Украдкой осмотревшись вокруг, я убедился, что поблизости никого нет и можно спокойно разговаривать. Пока байкеры обсуждают свои подвиги, я вышел "в туалет". Hа самом деле я спрятался под мостом, чтобы созвониться с Выкидышами.
– Алло, алло, Денис?
– негромко говорил я в сложенную у трубки ладонь, чтобы меня не было слышно.
– Hаконец-то! Я уж думал, пора некрологи в газетах просматривать. Как ты там, живой еще?
– Да нормально, то есть, более менее, - облегченно вздохнул я, услышав его голос.
– Тогда подожди.
Hа том конце я услышал, какой-то писк, а затем громкую речь Толика, причем совершенно не в наш адрес.
– ...да. Алло? Hу, чего там?
– Вы уже в сауне?
– озадаченно спросил я.
– Вот ты тормоз!..
– воскликнул Денис.
– О конференц-связи никогда не слышал?
– Я в Тимирязевке сейчас, - пояснил Толик.
– А он в городе.
Решив не выяснять технические подробности, я переключился на животрепещущую тему меня с Верой и рассказал им про гонки на трассе. Выкидыши молчали в течение всего моего рассказа. Первым высказался Дёня: