Дурная кровь

Даль Арне

Тут он нашел то, что искал.

— Все восемь человек, опознанных в первой серии, закончили университеты. Похоже, он не любит образованных людей. Шестеро во второй серии составляют довольно пеструю компанию. Возможно, с годами наш убийца стал демократичнее.

— Мы до пола когда-нибудь дойдем? — резко прервала его Черстин Хольм.

В аудитории воцарилась тишина, потом Хультин понял, о чем идет речь.

— Одна женщина в первой серии. Одна из восемнадцати. Во второй — две женщины из шести.

— Значит, разница все-таки есть, — суммировал Йельм.

— Возможно, он стал демократичнее и в вопросах пола, — сказал Хультин. — Давайте подождем и посмотрим, что на этот счет есть у Ларнера. Он занимался этим делом с самого начала. Изучение материалов привело к тому, что в конце семидесятых был очерчен круг если не подозреваемых, то, по

крайней мере, предполагаемых преступников. Оказалось, что эти убийства имеют аналогии с — хотите верьте, хотите нет — пытками, применявшимися во время войны во Вьетнаме. Особое и очень секретное подразделение американских вооруженных сил использовало подобные приемы на допросах солдат НФОЮВ^[11]. Так сказать, бесшумные пытки, специально для джунглей. Официальные круги отрицали существование этого подразделения, называли его еще одним мифом Вьетнамской войны, и Ларнеру было очень трудно получить доступ к материалам. В деле были замешаны многие высокопоставленные чиновники, они как могли вставляли ему палки в колеса, но он не сдавался и в конце концов все-таки узнал, что это подразделение проходило под малосимпатичным кодовым названием “Крутая команда” — Commando Cool — и даже составил список его членов. Одного из них, командира подразделения Уэйна Дженнингса, родом, кстати, как раз из Кентукки, он даже почти заподозрил. Прямых улик против него не было, но куда бы Ларнер с этим делом ни сунулся, он всюду натыкался на фамилию “Дженнингс”. А потом случилось то, что случаться не должно. Однажды, устав от слежки, Дженнингс решил оторваться от автомобиля ФБР и разбился на машине. Ларнер сам присутствовал при этом и видел, как горел Дженнингс.

— После этого убийства были? — спросил Чавес.

— Были! Сразу два — одно за другим. На Ларнера повесили смерть невиновного человека. Был суд. И хотя Ларнера оправдали, карьера его оборвалась. Еще хуже стало, когда через пятнадцать лет тщетной борьбы он вдруг понял, что убийца снова взялся за свое. И вот уже почти год, как Рэй Ларнер вернулся к тому, с чего начинал, но за это время он ни на йоту не продвинулся в поисках кентукского убийцы. Я ему не завидую.

— А зря, — сказал Сёдерстедт. — Теперь кентукский убийца уже не на его, а на нашей совести. Он свободен, а мы — нет. — Сёдерстедт сделал паузу, потом продолжил несколько театрально: — Мы беремся за дело, которое двадцать лет безрезультатно расследовало ФБР, используя все доступные средства. Причем наши средства изначально ограничены возможностями шведского ВНП^[12].

Хультин сделал вид, что не заметил его выпад.

— А что за modus operandi^[13] был у этой “Крутой команды”? — снова решил уточнить Нюберг. — Как умер этот литературный критик?

С явным облегчением Хультин повернулся к нему.

— Дело в том, что здесь следует различать два момента. Серийный убийца использует то, что мы могли бы назвать методом “Крутой команды”, в собственной интерпретации. Сам по себе метод основан на применении одного-единственного инструмента: механических микрощипцов особой конструкции, которые в закрытом состоянии напоминают шприц. Они вводятся в горло сбоку. При помощи маленьких регуляторов внутри гортани раскрываются крючочки, которые охватывают связки так, чтобы из горла жертвы не мог вырваться ни один звук. Он или она полностью лишаются голоса. Даже в джунглях, где за каждым кустом прячутся солдаты Вьетконга, можно было развлекаться пытками, не боясь быть услышанным. После такой предварительной подготовки в дело шли любые традиционные методы пыток. Чаще всего воздействию подвергались кончики пальцев и половые органы — зоны, особо чувствительные к боли. Потом хватку щипцов ослабляли, совсем чуть-чуть, чтобы жертва могла шептать. И сообщить требуемую информацию, очень-очень тихо. Позднее в “Крутой команде” разработали еще одни щипцы, похожие на первые, — с их помощью воздействовали на глубоко расположенные нервные пучки в задней шейной области, вызывая страшные боли в голове и теле человека. Оба этих типа отверстий в области шеи, а также повреждения половых органов и пальцев рук были обнаружены у всех двадцати четырех жертв кентукского убийцы. Ларнер не уточняет в подробностях, чем различаются методы “Крутой команды” и нашего друга, но, по-видимому, различия касаются формы микрощипцов. Такое впечатление, что щипцы подверглись технической доработке и стали еще более совершенным орудием пыток.

Хультин замолчал, глядя в пол.

— Я

хочу, чтобы вы сейчас задумались и не спешили делать выводы. Ларс-Эрик Хассель, судя по всему, умер очень страшной смертью. Я хочу, чтобы вы поняли, с чем нам предстоит столкнуться. Ситуация из ряда вон выходящая. Старое доброе дело “убийцы грандов” меркнет по сравнению с этим делом. Такое полное безразличие к жизни других людей и извращенное наслаждение их страданиями трудно себе представить. Человек с глубоко больной психикой, монстр, сошедший с конвейера американской системы, продукт, который лучше бы не экспортировать за пределы страны. И вот теперь он здесь. Но единственное, что мы можем сделать — ждать, пока он примется за дело. Ожидание может быть долгим, а может быть кратким. Но когда-нибудь это произойдет, и мы должны быть готовы.

Хультин поднялся, чтобы идти в туалет. На сей раз он продержался на редкость долго. Члены “Группы А” тоже начали потихоньку расходиться. На прощание Хультин сказал:

— Как только Ларнер пришлет документы, я сделаю вам копии. Успех работы по этому делу во многом зависит от того, насколько усердно вы будете изучать материалы дела.

Он кивнул своим сотрудникам и поспешил к заветной двери. Но тут Хорхе Чавес спросил:

— Сколько лет Эдвину Рейнолдсу по паспорту?

Хультин сморщился, переступил с ноги на ногу, явно мечтая побыстрее попасть в туалет, и стал опять рыться в бумагах. Наконец он извлек оттуда копию страницы паспорта.

— Тридцать два.

Чавес кивнул.

— Паспорт явно фальшивый, но зачем выбирать персонаж, который на пятнадцать лет тебя младше?

— Момент риска, наверно, — сказал Хультин и, не вступая больше в дискуссию, стремительно исчез за дверью, шурша бумагами.

Чавес и Йельм продолжали смотреть друг на друга. Йельм пожал плечами.

— Он мог купить или украсть этот паспорт.

— Мог, — ответил Чавес.

У обоих возникло ощущение нестыковки. Серьезной нестыковки.

Но пока оставалось только ждать.

Еще сохранялась крошечная надежда на то, что все происшедшее — результат стечения обстоятельств. Что кентукский убийца искал в аэропорту новую жертву и вовсе не хотел бежать из страны, что бедный Ларс-Эрик Хассель по собственной инициативе отменил поездку и выкинул билет, а его место в самолете забронировал совершенно посторонний человек с фальшивым паспортом. Однако все это вместе взятое вряд ли могло быть случайностью. И, следовательно, кентукский убийца действительно прибыл в Швецию. Вопрос только — зачем?

Агент ФБР Ларнер прислал развернутый доклад. Судя по данным путевого листа, самолет вылетел из Ньюарка в 18.20 по местному времени. В 18.03 пассажир по имени Ларс-Эрик Хассель позвонил и отказался от вылета, в 18.08 освободившееся место забронировал Эдвин Рейнолдс. Выжидая пять минут, он, конечно, рисковал, но сделал это, чтобы не привлекать к себе внимания. Примерно в полночь один из уборщиков обнаружил в подсобном помещении изуродованное тело. Это было за два часа до приземления самолета. Представитель полиции аэропорта комиссар Хейден узнал две маленьких дырочки на шее жертвы и позвонил в главный офис ФБР на Манхэттене. Те, в свою очередь, связались с Рэем Ларнером, и тот подтвердил, что почерк преступника напоминает почерк знаменитого кентукского убийцы. Обследовав останки и вещи Хасселя, комиссар Хейден заподозрил, что убийца мог занять место жертвы в самолете, следующем в Арланду. Затем ночной дежурный вспомнил: один из пассажиров очень поздно отказался от рейса, так что перебронировать билет уже было нельзя, а другой пассажир забронировал место практически перед самым вылетом. Сотрудники авиакомпании, однако, имели на руках лишь общий список пассажиров, в котором не было указано, когда кто из них покупал билет. Пока ФБР лихорадочно искало человека, имеющего доступ к компьютерной базе данных, Хейден связался со шведской Уголовной полицией и через ее начальника вышел на комиссара Яна-Улова Хультина. В Швеции в это время было семь часов девять минут утра. Хейден переслал факсом все имеющиеся у него материалы — их-то и зачитывал сотрудникам Хультин по дороге в Арланду.

В присланном спецагентом ФБР Рэем Ларнером докладе ничего не противоречило прежним данным и не было никаких, даже косвенных, указаний на Швецию. Зацепиться было не за что. Приходилось ждать первой жертвы. И это было невыносимо.

Пока им не оставалось ничего другого, кроме как готовить себя к предстоящей интенсивной умственной деятельности. Всю вторую половину дня группа посвятила выполнению мелких поручений, которые, создавая иллюзию занятости и полезной деятельности, требовали уединения. Каждый хотел побыть наедине с собой и осмыслить происшедшее.