Дурная слава
Шрифт:
— Ну это высшая похвала, — улыбнулась старуха.
— А что? Так оно и есть. Священники в еде прихотливы. И главное — в условиях стационара мы сможет провести комплексное обследование, подобрать адекватную терапию, которая поможет вам дожить до ста лет вполне дееспособным человеком! Вы сможете работать дальше!
— О, Антоша, это было бы счастьем! Но мои глаза…
— И глаза ваши обретут вторую жизнь! У нас прекрасные офтальмологи! Сейчас мне пора идти, а завтра утром я вас непременно навещу. Но если ночью станет хуже, немедленно
— Договорились, Антоша, — ласково промолвила старуха. — Деньги возьмите в ридикюле. Может, чайку выпьете?
— Нет-нет, к сожалению, спешу, — отсчитывая пятисотенные бумажки, пробормотал врач. — Но завтра обязательно приду. А вы, чтобы не скучать, ознакомьтесь с буклетом. Там все о нашей клинике в подробностях.
Он положил на круглый столик орехового дерева толстенькую глянцевую книжицу.
— Ладно, попрошу Варю, она мне почитает.
— Вот и прекрасно! До завтра! Варвара Ильинична, я ухожу! — крикнул молодой человек, выходя в коридор.
Из глубин квартиры вышла средних лет женщина в фартуке и косынке.
— А чайку-то, доктор, не выпьете? Я пирожков напекла.
— Некогда, сегодня совершенно некогда. Увы! Доктор накинул на халат куртку, вышел во двор, где его поджидал роскошный реанимобиль марки «Мерседес» с логотипом «Престиж» на борту. Антон озабоченно глянул на часы. До конференции оставалось тридцать минут. Успею, прикинул Переходько, усаживаясь в салон.
На шестом этаже клиники «Престиж» началась врачебная конференция. Надо отметить, это было не то ежедневное утреннее собрание, где собирались все врачи клиники, обсуждались события минувших суток и намечался план ведения больных на сутки предстоящие.
В кабинете Александра Арнольдовича Стрельцова в этот предвечерний час собрался узкий круг специалистов, круг доверенных лиц. Присутствовали заведующая отделением геронтологии Елена Вячеславовна Никитенко, заведующая лабораторией Нина Павловна Баркова, доктора, работающие на выезде, по квартирным вызовам: врач «скорой помощи» Антон Степанович Переходько, семейный врач Николай Михайлович Ручников, педиатр Надежда Юрьевна Моргалкина. Кроме медперсонала на совещании присутствовал начальник службы безопасности Владимир Викторов.
— Ну-с, начнем, — потирая глаза, произнес Стрельцов. — Кто чем порадует? Или огорчит?
— Почему — огорчит? Что это вы, Александр Арнольдович, все неприятностей ждете? Мне кажется, все неприятности позади, — заявила Баркова.
— У вас лично, может, и позади, а у меня…
— А что — у вас?
— То, что генеральный директор оставил свой пост и на переднем фланге теперь именно я! Я отвечаю за все, за каждый прокол, за каждую оплошность…
— А мы-то на что? Неужели мы вам не помогаем справляться со сложными ситуациями? — насмешливо произнесла Баркова.
— Ладно, об этом потом. Сейчас давайте по делу! — оборвал ее Стрельцов.
Он постарался придать голосу сухой, начальственный тон. Но выдерживать амплуа начальника удавалось недолго — Стрельцов был классическим примером подкаблучника.
— Итак, кто начнет? Елена Вячеславовна? — обратился он к жене, взглядом ища поддержки.
— Что ж, мне кажется, я могу порадовать присутствующих. В разработку попал очень перспективный больной — Лев Давидович Ратнер. Это человек преклонного возраста с прогрессирующими нарушениями психики. Живет с сыном и невесткой.
— Что за ним числится? Владимир, какие сведения?
Начальник службы безопасности фирмы, невысокий, щуплый молодой человек с мелкими, крысиными чертами лица, заглянул в записи, начал докладывать:
— По нашим сведениям, Ратнер прописан в Москве, где имеет недвижимость — три квартиры в престижных районах города, небольшой автопарк, дачи в Подмосковье и в Эстонии. На его имя оформлены довольно крупные валютные и рублевые вклады. Это то, что лежит на поверхности, так сказать.
— А что за семья?
— Сын, Борис Львович, пятидесяти двух лет, предприниматель средней руки. Его жена — неработающая дама, ровесница мужа. Других родственников нет.
— Ваше впечатление от семьи, Елена Вячеславовна?
— Старик им осточертел, — сообщила Никитенко.
— Что ж, коротко и ясно, — улыбнулся Стрельцов.
— Думаю, в данном случае речь может идти об оказании известной платной услуги. Хотя Борис Львович и высказывал сомнение в целесообразности госпитализации отца, этот вопрос я отрегулировала. Полагаю, можно закладывать старика через пару дней, когда освободится палата. Затем можно взяться за сына. Мне показалось, его жена не слишком огорчится, став вдовой… Ну и так далее.
— Прекрасно! А что у вас, Антон?
— У меня дивная старуха! Художница Лидия Сташевская! — радостно сообщил Переходько. — Квартира-музей! Как на Мойке, двенадцать, побывал, ей-богу! Мебель антикварная, все стены картинами увешаны, бронза, хрусталь, кузнецовский фарфор…
— Близкие, родня?
— Практически одинока. Единственная родственница — двоюродная племянница, выписанная из Новгорода. Она и ухаживает за Сташевской.
— Так… Следует направить туда Пал Палыча, пусть оценит достояние профессиональным оком, так сказать, — наметил Стрельцов. — Контакт с больной установлен?
— Полнейший! Я ей как сын родной. Практически уговорил на стационарное лечение. Еще пара сердечных приступов — и она наша.
— Ну-ну, не переусердствуй. Чем порадует педиатрическая служба?
Маленькая, кукольной внешности, женщина, с плоским лицом и неживыми, словно стеклянными, глазами, виновато прощебетала:
— На этой неделе у меня ничего интересного… Обычные семьи, зацепиться не за что…
— Очень жаль! Вы второй месяц работаете вхолостую, Надежда Юрьевна! Это ни в какие ворота…