Дурное начало
Шрифт:
Первым чашу вручили Джори. Пара тихих напутственных слов, мгновения колебаний и мечник отпил добрый глоток черной жидкости. Поначалу о состоянии кандидата в Серые Стражи можно было судить только по гримасе отвращения. Но вскоре глаза мужчины остекленели. Руки безвольно повисли вдоль тела, а рот приоткрылся. И вот тогда началось примечательное. Джори резко, будто лишившись костей, осел на пол и завалился на бок. Судя по молчаливым Серым Стражам, на лицах которых блуждало напряженное ожидание и сдерживаемый в узде страх, события шли либо по плану, либо помочь силачу не мог уже никто. Тело, тем временем, начали бить мелкие
Раздосадовано выдохнув, Дункан нагнулся над телом и приложил пальцы, дабы проверить пульс. Один из коллег, по виду — орлесианец, хрипло, как случается при поврежденном горле, спросил.
— Живой?
Несущий в этот момент всю тяжесть собственного звания, Командор отрицательно покачал головой и закрыл глаза смолкшего силача. Алистер тихо выругался. Дункан, поднявшись и взяв чашу из рук товарища, без лишних эмоций перешел к следующему кандидату.
Алим с трудом оторвал взгляд от лежащего тела, переведя тот на протянутый предмет. Командор как раз открывал рот для напутственных слов, когда эльф сделал резкий шаг назад и, скрестив взгляд с мужчиной отчетливо произнес.
— Это…
Маг ткнул пальцем в мертвое тело.
— …не то, что обещали.
Алистер сделал шаг вперед, протягивая к эльфу руку и истолковав вспышку эмоций как страх.
— Алим…
Дункан дернул головой, обрывая зарождающиеся на губах блондина слова и одним взглядом прося не вмешиваться. Но эльф все равно среагировал, резко бросив в сторону лидера отряда.
— Ты не знаешь, ничего. Это только между нами.
Вновь обернувшись к Командору, Алим начал бросать в того одно обвинение за другим.
— Вы дали слово — что это имеет смысл. Что выполняя этот долг — я буду защищать.
— Ты пришел ко мне до этого разговора. И самостоятельно выбрал путь, лишив окружающих выбора.
Впервые на лице обычно спокойного эльфа проскользнула чистая злость.
— Я пришел, чтобы защитить её! Потому что Стражам отчаянно требовался инструмент, который углядели именно в ней. И… Эта чушь: «любой ценой», «любые методы» и так далее. Это ведь и правда то, что движет вами. Наплевать на талант, наплевать на будущее. Просто взять со стола, будто нож поострее. Поэтому здесь я, а не она. Не из-за высокопарных речей. Пока тянулся рассказ о великом долге, о служении щитом для Тэдаса, о традициях, меня интересовало только одно. Будет ли в конце пути настоящая работа, что сделает мир для неё хоть чуточку безопаснее. Вспомните, вы обещали это.
— Ничто не изменилось.
— Изменилось все! Ни разу, ни намека о том, что ритуал смертельно опасен. Какова вообще вероятность пройти это успешно? Три к пяти? Один к двум? Один к четырем?
На последней фразе правый глаз Дункана едва заметно дернулся и Алим, побледнев, произнес.
— Шутите… И вы собирались… Но подобное обесценивает каждое произнесенное слово.
— Это лучшее, что у нас есть. Алим, послушай…
— Нет. Послушайте вы. Конечно. Понимаю. Расскажи заранее про… это — никто бы не пошел за Серыми Стражами, какие бы древние соглашения не стояли за спинами Стражей. Лучше
На лице Дункана при этих словах отпечаталась редкая усталость. Эмоция, характерная для сильных телом, но павших духом. Алистер замер с открытым ртом, не веря в происходящее. Остальные смотрели на Алима в точности, как на тело Джори, когда смерть последнего подтвердил Командор. Ни гнева, ни досады, только готовность к неизбежному.
Наконец кивнув, Дункан передал чашу соратнику и задал последний вопрос.
— Ты мог бы поспорить о том, отняли в итоге выбор или нет. Но, поверь старику, прерогатива отказаться — это гораздо больше, чем каждый второй получают за жизнь. И Орден никому в этом праве не отказывал. Хотя мог бы, бездна, мог бы… Прости, обязан задать последний вопрос. Понимаешь, в полной мере, последствия принятого решения?
Алим мрачно, с затаенной грустью в глазах, улыбнулся.
— Да… Похоже, что да. Вот почему о секрете никому не известно. Отказ — смерть, согласие — вероятная смерть. Простая дилемма. И в то же время, не так и проста. Приговор выносите вы, Дункан. Лично. Добровольно я бессмысленный конец не выберу.
Сжав челюсть, Командор Серых Стражей устремил взгляд в пол и, без характерной для голоса мужчины уверенности, продолжил.
— В твоём случае, речь не только об этом.
Напрягшись, эльф медленно кивнул.
— Вот это… весомый довод. Но зависит он от того, как мы видим итог этой военной компании. Признаюсь, я не на стороне оптимистов. Рискну поставить на порождений.
Треть Серых Стражей в ответ на подобную дерзость ухмыльнулась. Остальные… Словно глубже закутались в мрачную готовность принять выбранный судьбой итог. Дункан снова нашел глазами взгляд эльфа, и медленно вынес вердикт.
— Подобный пессимизм, к несчастью, разделяют не многие. Что ж. Пусть будет так. Возможно правда на твоей стороне, тогда как старое поколение — задержавшиеся тут осколки прошлого. Вопреки нашим законам, кандидата не умертвят немедленно.
Со стороны Стражей разошелся приглушенный ропот. Но и только. Сила личности и авторитет Дункана в глазах стариков, превозмогали законы и правила. Тем не менее Командор предпочел пояснить собственную мысль.
— Думаю, скоро понадобится каждый маг. Но ты принесешь клятву, что никогда и никому не расскажешь об увиденном и услышанном в ходе ритуала. Скрепит клятву мое слово, как действующего Командора, что до весны ноги Серого Стража не будет ни в одном круге Ферелдена. И если хоть одному из нас удастся пережить развязку — Алим Сурана умрет.
— Да… это… лучшее, что приходило в голову.
С внезапной решимостью Алим протянул руку дабы скрепить клятву рукопожатием, и глуховато произнес ритуальную фразу.
— Клянусь.
На том ритуал и завершился…
После произошедшего, Алистер Алима откровенно сторонился и, судя по мрачному задумчивому виду, решал в мыслях некую головоломку. Поэтому ничто не помешало Морриган приблизится к эльфу. Но не настолько, чтобы со стороны показалось будто девушка нарочито подошла именно к магу.