Дурной ген
Шрифт:
Отперев дверь, Хулиана распахнула ее пошире, чтобы не мешалась, снова взяла пылесос и вошла. Едва она сделала шаг, как почувствовала непонятный затхлый запашок. Тем временем Антония последовала за напарницей, которая подняла голову и принюхалась. Будучи чувствительной ко всему, что касается уборки, Хулиана поняла, что борьба с вонью потребует усилий, хотя пока было неизвестно, где ее источник. Она уже собралась спросить Антонию, не чувствует ли та запаха, как вдруг обнаружила, что клиентка дома: сидит прямо перед ней в кресле, но смотрит в сторону, так что не видно лица.
— Здрасьте! — окликнула ее Хулиана. Она немедленно пожалела, что сперва не позвонила в домофон или хотя бы не постучала в дверь квартиры. Но раньше докторши никогда не было дома. — Здрасьте! — еще раз сказала она, чуть громче.
Так и не получив ответа, Хулиана поставила пылесос и стала обходить кресло. А потом увидела лицо женщины и закричала, а напарница рефлекторно подхватила ее крик. Мгновение спустя Хулиана оправилась достаточно, чтобы вытащить телефон и набрать девять-один-один.
— Итак, — обратился к Винни Джек, — вооружившись информацией, полученной в результате мастерски проведенной аутопсии, а также из бесподобного отчета дознавателя, что, по-твоему, бюро может сообщить полиции насчет этого дела?
Время уже изрядно перевалило за девять утра, и зал аутопсии был полон, у каждого из восьми столов кипела работа. Вскоре после восьми явился Чет и подошел к Джеку спросить про Арью Николс. Когда Джек пожаловался, что она не пришла, Чет только выразительно закатил глаза и отправился к своему столу.
— Я так понимаю, вы спрашиваете о характере смерти, — ответил на вопрос Джека Винни, выпрямляясь, чтобы размять спину. Судмедэксперт и лаборант морга только что провели довольно долгое и кропотливое исследование шейного отдела, которое требовалась лишь в тех случаях, когда, как здесь, предполагалась травма шеи. Основная часть аутопсии показала, что у жертвы не было никаких заболеваний, врожденных пороков развития или следов травм. Единственной странной находкой в пищеварительном тракте стали частично растворившиеся в желудке капсулы, говорившие о том, что покойный запивал алкоголем какие-то лекарства или наркотические вещества. Предстояла токсикологическая экспертиза: она покажет, что представляют собой эти капсулы, а также оценит уровень этанола в крови.
— Никакое это не убийство, — провозгласил Винни.
— Откуда такая уверенность?
— Все эти кровоизлияния в мышцах шеи означают, что он был жив, когда зацепился воротничком рубашки за ворота, — объяснил Винни, который всегда наслаждался подобными совещаниями с Джеком. За годы совместной работы лаборант немало узнал о судебной медицине. — Ни разу не видел, чтобы людей убивали при помощи воротников.
Тщательно изучив шейный отдел, они обнаружили, что подъязычная кость и щитовидный хрящ, которые обычно повреждаются во время повешения, на этот раз целы. Помимо кровоизлияний в мышцы шеи, единственной патологией оказались закупорки левой сонной артерии и левой яремной вены, совпадавшие с глубокой бороздой на внешней поверхности шеи, которая тянулась вверх, к правому уху.
— Согласен, вероятность убийства ничтожно мала, — кивнул Джек. — Итак, что же мы скажем полиции?
— Не знаю, — ответил Винни. — Покойный вроде бы показался подавленным его другу, который упомянут в отчете. Я думаю, это может быть самоубийство.
— Без записки?
— На мой взгляд, это неважно.
— Рад слышать, потому что ты прав, — проговорил Джек. — Установлено, что две трети самоубийц записок не оставляют. Если парень был пьян и депрессовал, он, естественно, не стал искать ручку и бумагу Хочешь узнать, что, по-моему, с ним произошло, учитывая результаты вскрытия и отчет Дженис?
— Выкладывайте.
— Думаю, бедолага так надрался, что не смог открыть садовую калитку и осел прямо перед ней, не заваливаясь назад. Просто ноги стали как ватные, подкосились, и он зацепился воротником за щеколду. Остановить его щеколда не остановила, но воротник при этом пережал левую артерию и яремную вену. Тут и сказочке конец.
— Значит, несчастный случай, — сказал Винни.
— Да, мое толкование будет именно таким.
— Доктор Стэплтон! — позвал чей-то голос.
Джек обернулся и увидел Сэла Д’Амброзио, еще одного лаборанта.
— Прошу прощения, доктор, что беспокою, — начал тот, — но меня попросили передать, что пришел Барт Арнольд и хочет немедленно с вами поговорить. — Сэл показал на ведущую в коридор дверь. Хотя ее окошко и затягивала сетка, Джек смог разглядеть лицо Барта. Тот жестами подзывал судмедэксперта к себе.
— Черт, почему он не наденет фартук и не зайдет? — спросил Джек.
Будучи главой судебно-медицинских дознавателей, Барт регулярно появлялся в помещении для вскрытий.
— Не знаю, доктор, — отозвался Сэл. — Но он чем-то сильно взволнован.
— Господи боже, — пробормотал Джек.
Потревожить его посреди аутопсии значило наступить на любимую мозоль. В то же время он понимал, что сейчас провозился дольше обычного, затягивая процесс на тот случай, если для него больше ничего не найдется. Во многих отношениях зал для вскрытий служил Джеку убежищем.
Он положил тупоконечные ножницы, которыми орудовал во время вскрытия шеи, поручил Винни заняться черепной коробкой и направился к двери.
— Что такое? — спросил он, оказавшись лицом к лицу с Бартом, грузным и почти лысым: лишь от виска до виска тянулась по затылку полоска клочковатых седеющих волос. Обычно Барт отличался выдающимся спокойствием, поскольку за время карьеры судебно-медицинского дознавателя навидался всякого, но сейчас был заметно встревожен.
— Произошло кое-что неожиданное и неприятное, — сообщил Барт. — Один из интернов Нью-Йоркского университета, проходящих практику в бюро, то ли уже в здешнем холодильнике, то ли на пути в него.
— Боже мой! — выдохнул Джек. — Кто из них?
— Женщина. — Барт перешел на громкий шепот, хотя подслушать их было некому.
— Ты про доктора Николс? — в ужасе переспросил Джек.
— Именно про нее, — кивнул Барт. — Около часа назад пришло сообщение о жертве передозировки. По-моему, эта эпидемия фентанил-опиоидных отравлений подобралась к нам слишком близко, и я просто в шоке. Ведь эта женщина — практически одна из нас. Как бы то ни было, я подумал о вероятных последствиях и всяком таком и взялся за нее сам, а не отдал кому-нибудь из своей команды. Поехал на место происшествия и обнаружил типичную передозировку со всякими причиндалами из арсенала наркоманов на журнальном столике, включая шприц, которым воспользовалась жертва. По моей оценке, учитывая температуру тела и полное трупное окоченение, с момента смерти прошло восемь-десять часов.