Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
Не дожидаясь ответа, вампир уже оказался рядом, осторожно ощупывая место, где было больше всего крови.
— Да пустяки, — как обычно, попытался отмахнуться Деймос.
— Не похоже. Пойдем, нужно промыть и посмотреть как следует.
— Что случилось? — к ним вышла Менестрес. Не стоило и надеяться, что ее цепкий взгляд не заметит ни крови, ни порванной одежды, тем более Фаул тут же заявил:
— Деймоса ранили.
— Сильно? Кто?
— Пустяки, я же сам пришел, — снова попытался возразить мужчина.
— Посмотрим. Лучше скажи,
Не в силах более возражать, Деймос рассказал о своей странной встрече на ночной улице, и во что эта встреча вылилась. А пока рассказывал, его довели до купальни, раздели и даже обмыли плечо, чтобы лучше рассмотреть рану.
Посмотреть было на что. Кто бы ни напал, он целился в шею и промахнулся совсем немного, и теперь между шеей и плечом красовалась рваная рана. Впрочем, прослеживался и четкий след зубов. Похожих на волчьи, и в то же время нет, да и крупнее раза в два.
— Болит? — обеспокоенно спросил Фаул, еще более тщательно промывая рану.
— Терпимо.
— Интересно, — протянула Владычица Ночи, тонкими пальцами изучая рану как раз в том месте, где след от зубов был виден особенно четко. — Ты, Деймос, как-то умудрился встретиться с оборотнем.
— Кем?
— Оборотни, так же, как и мы, предпочитают ночь. Но солнце для них совсем не опасно. Часто их влечет полная луна. Молодые совсем не могут ей противостоять и становятся зверем. В оборотнях причудливым образом уживаются человек и зверь. В твоем случае это, похоже, волк, учитывая строение зубов и полнолуние. Похоже, молодой или недавно пробудившийся. У остальных хватает разума не нападать на вампиров. Кстати, они даже в зверином облике разумны, но бывает, что животные чувства берут верх. Результат этого мы, собственно, и видим. Ты рукой-то двигать можешь? А то я, кажется, вижу поврежденное сухожилие.
— Могу, но это труднее обычного.
— Понятно. К сожалению, раны от оборотня заживают медленно. В их слюне и крови содержится нечто такое, которое, попадая в человеческую кровь, разноситься по всему телу, и с первым же полнолунием человек становится оборотнем. Но мы вампиры, с нами такое невозможно. Единственное, раны заживают медленнее, — пояснила Менестрес.
— Намного медленнее? — решил уточнить Деймос.
— Зависит от индивидуальных особенностей, — пояснил Фаул. — У кого-то раза в два, а у кого-то как у обычного человека, может и шрам остаться. Но, учитывая, к какому клану ты принадлежишь, скорее всего, будет первое.
— И все равно, понаблюдай за раной, — посоветовала Владычица Ночи.
— Хорошо, — пообещал Деймос. — Но рана не такая уж серьезная. Обычный укус.
— В том-то и дело, что не совсем обычный, — возразил Фаул. — Так что придется быть аккуратнее. Во всяком случае, пару дней.
— Ладно, — согласился Деймос, но не было похоже, чтобы он всерьез относился происшедшему.
Пока шел разговор, рану тщательно промыли и перевязали, но скорее в напоминание о травме, так как Фаул постарался, чтобы ткань бинтов прилегала
Деймос ничуть не жаловался на свое состояние, да и раненым себя не считал, собираясь заниматься тем же, чем и всегда. Отговорить его от чего-либо было невероятно сложно. Он искренне не понимал, что здесь такого. Подумаешь, боль! Бывало и хуже.
Это «бывало и хуже» больше всего выводило Фаула из себя. Осознав почти полную тщетность попыток отговорить Деймоса от всего травмоопасного, партнер просто затащил мужчину в спальню. Тот поддался, но все же заметил:
— Ты собираешься быть со мной, пока не заживет это недоразумение?
— Хорошая идея, — ответил Фаул, опрокинув вампира на кровать.
— Думаешь, удержишь?
— А зачем? Есть более приятные способы.
Один из них Фаул поспешил немедленно продемонстрировать. Весьма действенный, можно сказать, безотказный, особенно, когда он взял на себя все «рычаги управления».
В этом плане оказался лишь один «изъян» — едва переведя дух, Деймос решил ответить любезностью на любезность, и уже настала очередь Фаула задыхаться от стонов наслаждения.
После они лежали, уткнувшись друг в друга, и Фаул надеялся, что его партнер так же вымотан, и теперь не будет никуда рваться хотя бы некоторое время.
Словно прочтя его мысли, Деймос тихо проговорил:
— Пока я совсем никуда не собираюсь.
— Это хорошо.
— Ты всегда собираешься меня так «отговаривать»? На моей памяти это далеко не первый раз.
— Не знаю. А ты недоволен?
— Ну почему же, — возразил Деймос, томно потянувшись. — Только, мне кажется, при этом ты устаешь больше.
Сказал, и как бы невзначай обвел пальцем свой собственный укус возле пупка Фаула, тот одновременно поморщился и шумно вздохнул, уже вовсе не от боли.
— Вот видишь, — усмехнулся Деймос.
— Ты…
Но Фаул на полуслове оборвал свою изобличительную речь, и просто припечатал мужчину поцелуем. Зачастую это было самым действенным способом, да и приятным. И какая, к демонам, усталость?
Глава 17
Рана Деймоса, и правда, заживала чуть дольше обычного, но мужчина отказывался хоть как-то считаться с этим. Просто, если возникала необходимость, менял повязку.
Сам факт существования оборотня его тоже никак не обеспокоил, скорее вызвал любопытство.
Единственным досадным моментом для Деймоса стало то, что о случившемся прознал Август и потом целый день ходил за ним хвостом, прося прощение и сетуя, что не проводил гостя. Это достало Деймоса настолько, что он даже рявкнул на вампира, в очередной раз заявив, что с ним все в порядке, и он не держит ни на кого зла. То, каким тоном это было сказано, произвело скорее противоположное впечатление, но Август отстал.
Наблюдавший эту сцену Димьен, только посмеивался, а потом заявил:
— А Август может быть очень настойчивым.