Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
Глава 19
Наше время.
Если бы кто спросил у Фаула, как он попал домой, то тот вряд ли дал бы внятный ответ. Он несся подобно черной птице, гонимый лишь одной мыслью — скорее успеть до рассвета. Помочь! Спасти!
Прошло, наверное, не больше четверти часа, как Фаул уже раскладывал свою драгоценную ношу на шелковых простынях широкой кровати в своем доме, но этого времени оказалось достаточно, чтобы ткань успела во многих местах пристать к ранам, так что приходилось просто отдирать ее.
Фаул содрал с себя пиджак и рубашку, опустившись на кровать и почти втиснув запястье меж потрескавшихся губ израненного.
Удар сердца… Еще один, потом словно две иглы вонзаются под кожу. У Фаула вырвался вздох, но не боли, а невероятного облегчения. По щеке скатилась одинокая слеза. Инстинкт, древнее самого греха, взял верх над истощенным телом и измученным разумом, затмив собой все.
Деймос тянул в себя и тянул. Его «донор» пару раз задремывал и просыпался, а тот все пил. Пил, пока не наступил рассвет. Только тогда зубы разжались, а голова безвольно откинулась на подушки. В принципе, такому древнему существу солнце давно не помеха, но сейчас все немалые силы шли на восстановление.
С дрожью в сердце Фаул оглядел лежащего рядом. Раны, даже самые страшные, затянулись. Кровь остановилась. Совершенный организм не нуждался во врачах, чтобы восстановиться, но необходимы время и отдых.
Шатаясь, Фаул встал, кое-как оделся и вышел на улицу. Ему тоже нужно было питаться, особенно после такого. Питаться, чтобы ночью вновь накормить.
С охоты вампир вернулся так быстро, как только мог. Все время не покидал страх. Страх вернуться и найти лишь окровавленные простыни. Но этого не случилось. Облегченно вздохнув, он лег рядом, и сам не заметил, как заснул.
Давно, очень давно не было такого тяжелого пробуждения. Первое, что увидел Фаул, еле разомкнув веки, — руку на своей руке. Вся в паутинках шрамов. Подняв глаза, вампир столкнулся с льдистым серо-зеленым взглядом, в котором смешались удивление и непонимание, но, что главное, не было безумия, хотя мужчина уже готовил себя к самому худшему.
— Фаул… зачем? — все еще срывающийся, но такой знакомый, мягкий баритон.
— Ты что, не понимаешь?
— Ты… купил меня?
— Скорее выкупил. Больше ты в этот… ужас не вернешься!
— Что ж… Ты волен делать со мной все, что сочтешь нужным, — Деймос опустил голову на подушку в позе какой-то абсолютной покорности.
— Деймос! Что же ты сделал с собой? Как ты мог подумать, что я… Врезать бы тебе за такие слова!
— Твое право.
— Проклятье! Зачем, зачем ты это делаешь? — Фаул не в силах был уже держать лицо, да и не хотел. Просто руки чесались вытрясти из друга эту неизвестно откуда воспрянувшую обреченность.
— Это мое… искупление, — тихо проговорил Деймос.
— О нет! Не снова! — Фаул резко сел на кровати, сжимая кулаки. — Ты же старше их всех! Сильнее!
— Я лишь снова в полной мере стал Деймосом. Ужас не должен забывать, что он есть.
— Бред! Вспомни, каким ты был!
— Я помню это каждый миг своего существования, — горькая усмешка. — Деймос, ужас. Имена не даются просто так.
— Твое имя вошло в мифологию, да…
— Скорее вписалось кровью. Дикий варвар во главе таких же диких варваров, не приносящий ничего, кроме смерти. Смерть, смерть… Сплошные убийства.
— Это было давно, — Фаул ласковым жестом убрал черную прядь с лица Деймоса, от чего тот вздрогнул, как от удара и продолжил:
— Но ведь это длилось веками. Как думаешь, сколько можно убить людей за это время? Я потерял счет после десятка тысяч. Я убивал всех, без разбору. Даже Дети Ночи относятся ко мне с подозрением. Еще бы, такое чудовище! Я даже не знаю, как меня по-настоящему звали. В истории остался только Деймос.
— Но ты нашел в себе силы измениться, — тихо заметил Фаул, старясь успокоить мужчину, и чувствуя, что здесь что-то не то.
— Я нашел в себе силы, да. Когда на моих руках было столько крови, что и подумать страшно. Я возненавидел себя, и пытался убить сотней способов, но… я сделался не просто монстром, а чертовски сильным монстром. Как вам всем еще хочется пятнать свои руки об меня?
— Ты слишком сильно преувеличиваешь. Я никогда не испытывал к тебе отвращения. Ты мой партнер, ты дорог мне. В любом виде, в любом состоянии! — Фаул позволил быстро поцеловать Деймоса в бровь. — Но что случилось в этот раз? Мы же… Столько времени прошло без рецидивов! Тысячелетия!
— Оно возвращается. Всегда возвращается. Нельзя постоянно бежать от себя, Фаул. Особенно от такого. За все нужно платить.
— Чушь! Почему ТАК? В чем искупление, если позволять мучить себя всяким подонкам? Сколько это продолжалось вообще?
— А какой сейчас год? Хм… Выходит, лет семнадцать.
— ЧТО? О, силы небесные! Как ты смог пережить все это в здравом рассудке? — Фаул обхватил его лицо руками, заглядывая в глаза. — И, главное, зачем?
— Я… должен.
— Кому? Перед кем ты собрался давать отчет?
Фаул сокрушенно вздохнул, сжав кулаки, причем так сильно, что даже не заметил, как ногти впились в ладонь до крови. Черт побери, прошло более четырех с половиной тысяч лет, с тех пор, как он сделал свой выбор, стал вампиром, постепенно поднявшись до Черного Принца, сравниться с ним могли лишь единицы. Он мог бы сказать, что видел все и всегда мог сохранять холодный разум, но конкретно этот вампир мог вывести его из равновесия одним таким полным обреченности взглядом. Сердце наполнилось совсем не свойственными суровому воину чувствами. Фаул так долго надеялся, и видеть Деймоса в подобном отчаянье было вдвойне больно. А мужчина еще и подлил масла в огонь, проговорив: