Душа

Шалункова Анна

С Май мысли Аяо постепенно обратились к Мейде. Где же она отыскала то видео? Подсматривала за Куми? Конечно да, однако когда она засняла это? Неужели в эту ночь? Как же Куми ощущала себя, интересно. Заниматься столь утомительным процессом, когда в теле происходят очень неприятные физиологические реакции. Потливость, опять же, головная боль, дезориентация.

Тяжело это, должно быть.

Почему эффект Вестермарка не защитил Куми?

– Таниока-кун, - раздался голос учителя.
– Встаньте и расскажите

нам об уроках Маньчжурской операции. В чем же наше командование допустило ошибку?

Вопрос прозвучал неожиданно для Куми.

Тяжело поведя головой, она встала и оказалась перед учителем. Должно быть, от нее пахло продуктами алкогольного распада, потому что учитель брезгливо поморщился и сделал шажок назад.

– Вероятно, не надо было начинать, - сказала Куми невпопад.
– Операцию.

Учитель нахмурился.

– Поверить не могу! То была величайшая трагедия нашей нации, Таниока-кун. Подобная тема заслуживает хотя бы чуточку уважительного отношения.

Куми расстроилась.

– Сенсей, дайте мне минутку, я подучу.

– У вас было много времени, - возразил учитель.
– Вы знали ведь, что я вас спрошу. Из чего я должен брать оценки? Из работы на уроке. Почему вы не подготовили домашнее задание? У вас не было времени?

– Я... я была занята, - Куми выглядела жалко.

– Чем же?

Куми молчала. Щеки у нее были красными от стыда.

– Понятно, - произнес учитель.
– Придете сегодня на отработки. Надеюсь, хотя бы к этому вы отнесетесь с большей серьезностью.

Куми опустила голову и села обратно. Класс молчал. А учитель повернулся было к доске - когда поднялся Аяо:

– Сенсей, можно я отвечу?

– Да, - сказал учитель с неохотой.

Аяо редко отвечал на занятиях. А если и отвечал, то нес всякую чушь. Весь класс знал это. И Куми тоже - сейчас она смотрела на Аяо с недоумением. Краснота еще не сползла с ее щек - но слезы исчезли из глаз, так и не возникнув.

– Ну, отвечайте. Не надо тянуть время, - раздраженно сказал учитель.

Аяо знал ответ. Он читал про это.

Он выпалил:

– Маньчжурская операция была, по сути, благом.

– Что?
– побагровел учитель.

– Наша страна потерпела полное поражение, - сказал Аяо, - наш премьер-министр был казнен, а метрополия подвергнута ужасающим бомбардировкам. Однако к чему это привело? Мы отказались от всей этой военщины, не стесненной моралью и совестью, и в кои-то веки стали

мирной и культурной нацией. Теперь мы снимаем фильмы про гигантских монстров и волшебных девочек. Было бы это без поражения в войне, сенсей? Вряд ли.

– Достаточно, - произнес учитель.
– Время.

– Разве это не благо, сенсей?
– словно не слыша его, продолжал Аяо.
– Разве все это...

– Вы несете чушь, Ацумори, - сухо ответил учитель.
–

Вы себя-то слышите? На этом закончим. Встать! Поклон!

Класс встал и поклонился.

Аяо был удивлен, потому что ему учитель отработок не стал назначать. Он просто собрал свои бумаги в сумку и вышел, едва не задев Аяо плечом.

Только дверь за ним закрылась, как Китазава Сейджи громко расхохотался.

– Ненавижу этого придурка, - сказал он.

Староста молча смотрела в окно. По ее лицу нельзя было разобрать, одобряет она это или порицает.

"Куми", - подумал Аяо.

Куми была расстроена. Она лежала на парте. Ее волосы покрыли парту вплоть до самого края, свисая вниз. Не хочет на отработки или расстроена из-за того, что ей вообще ей назначили? Она всегда ведь была отличницей. Аяо вспомнил, что Куми рассказывала про свою мать. И как это ей не влетело за вчерашнее?

"Хочу взять ее за руку. Надо проверить, если там у нее синяки", - подумал он.

Но это было бы неделикатно.

Поэтому Аяо просто подошел к ней и на глазах всего класса сказал:

– Это ничего. Ты очень быстро исправишь эти оценки, с твоими-то знаниями.

Ее волосы шевельнулись.

– Да ну?
– подняла на него недовольный взгляд Куми.

– Конечно. Я в тебе уверен.

Куми хотела что-то сказать, затем безнадежно махнула рукой и легла обратно на парту.

Класс зашептался.

Но это уже было не исправить.

После занятий староста подошла к Аяо и спросила, нашел ли он подписи для создания клуба. Аяо кивнул. Староста взяла подпись у Коги, у Куми (которая перед этим колебалась, но все-таки подписала, к вящему удивлению старосты), и затем - у самого Аяо; и спросила:

– А где ваши четвертый и пятый члены клуба?

– Вот Май, - сказал Аяо.

Май послушно подняла руку. Староста посмотрела на нее поверх очков, затем подошла и положила перед ней лист с заявкой.

Май поставила на бумаге иероглиф.

– Ты правда хочешь в этот клуб?
– зачем-то спросила староста.
– Ты читала его описание?

– Да, - сказала Май.

– Я думала, ты хочешь в клуб манги, - произнесла староста с сомнением.
– Ты же подходила ко мне...

– Я передумала.

Староста покачала головой, но ничего не сказала. Май же открыла сумку и стала укладывать туда учебники. В ее глазах виднелась лишь тягостная усталость.

– Ладно, - вернулась староста к Аяо, - а пятый?

– Это Ямагата Матоко, - сказал он.

Староста ничем не выразила своего удивления. Она оглядела класс в поисках Матоко, затем сказала:

– А где она? На уроке была вроде.

– Она...
– Аяо помедлил. Это не входило в его планы, но укладывалось в статистическую погрешность.
– Она завтра подпишет.