Душа
Шрифт:
– Фууу, - отозвалась Куми, затем вдруг икнула и тут же рассмеялась.
– Да, - согласился Аяо.
Пока он анализировал собственное состояние, Куми допила и вторую банку. Она неуклюже поставила ее на стол, откинула голову и обессиленно прикрыла глаза.
– Ацумори, - позвала она.
– Да?
– Я все о тебе знаю, - сказала Куми.
Аяо удивился.
Не допив свою банку, он поставил ее на стол и внимательнее взглянул на Куми.
– Ты ведь без ума от меня, - сказала Куми и хихикнула.
Аяо пожал плечами.
Он мог бы сказать правду: "Нет", - однако что-то подсказало ему, что это было
"Ну", - подумал Аяо.
Не дождавшись ответа, она потерла запястьем лоб и с каким-то непонятным ожесточением сказала:
– Ты, наверное, думаешь, что я идеал.
– Ты красивая, - подсказал Аяо, - и у тебя лучшие оценки в нашем классе.
– Да, - согласилась Куми.
– Это так.
Аяо протянул ей собственное недопитое пиво. Куми взглянула на него... иронически, как ей вероятно представлялось - но все же с готовностью взяла банку и отпила большим глотком. Тут же зашлась в кашле: пиво пошло не в то горло.
– Давай о чем-нибудь другом, - осипшим голосом произнесла она, откашлявшись.
– Давай, - сказал Аяо.
– Хочешь, посмотрим "Оранжад"?
Куми потрясенно воззрилась на него. Словно на полнейшего идиота, который так ничего и не понял.
– Не хочу, - внятно сказала она.
– Почему?
– У меня жизнь отвратная, а ты мне сериалы предлагаешь смотреть?
– вопрос прозвучал резко.
Аяо смолк.
Он не знал, куда деть руки. Потом все же прижал их к лицу, чтобы охладить пылающие щеки - руки были холодными. Куми в это время тоже молчала, перекладывая банку из одной ладони в другую.
Наконец она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Аяо сумел опередить ее.
– Ты идеал, - ляпнул он наобум.
– По сравнению с тобой - может быть, - после паузы сказала Куми.
– А так... Наверное, я никто. Ник-то.
Ее глаза потухли.
Утомленно прикрыв глаза, Куми устроилась поудобнее и начала методично сминать пустую банку.
– Тот человек и вправду мой отец, - сказала она, обращаясь словно бы в сторону.
– Я его ненавижу. Он ушел, когда мы с братом были еще маленькими, а теперь вдруг вернулся, чтобы вину искупить - так он говорит... Причем мой брат его даже не интересует. Все хочет мне помочь. Что во мне такого вот хорошего, чем я лучше брата? Наверное, то, что я девочка и не уродка. Он говорит, что на работу меня устроит, когда я университет закончу. А пока - надо учиться. Но это ничего, я привыкла. Привыкла учиться...
– У тебя есть будущее, - подсказал Аяо.
– Есть, - согласилась Куми, - и ты, наверное, думаешь, что мне ужасно повезло. Вот и мать так думает. Я могла бы свой рукав вот здесь закатать... Но там синяк уже прошел, ты не увидишь - а жаль. Мать меня схватила за руку. Очень больно, я кричала.
– Ты ругаешься с матерью?
– Конечно, - сказала Куми.
– Все люди с ними ругаются, у тебя своей просто не было, и ты не знаешь.
Аяо задумался.
– Но у меня есть мать.
– Ты же сказал, что она уехала навсегда.
– Да. Но ведь она живая, - возразил Аяо.
– Я знаю, что она живет где-то вдали от меня.
– Неважно, - отмахнулась Куми.
Она смяла банку в плоскую лепешку и с размаху опустила на стол. Бац! Куми некоторое время ее разглядывала - и затем убрала руку. Лепешка осталась на столе.
– И часто она тебя бьет?
– спросил
– Да так...
– Куми пожала плечами.
– В основном придирается просто. Она же такая... Придирчивая. Строгая. Она всю жизнь внушала мне, что я должна быть лучше всех. Не должна никому уступать. Ни в чем. Должна быть лучшей по предметам, лучшей в спорте, лучшей в культурных всяких штуках... Если оценка, то только "А+". А иначе она била меня по щекам. Я стояла, и у меня по щекам текли слезы. А мать ложилась на кровать - и начинала загробным голосом говорить, что я кровососка, хочу ее молодой в гроб загнать, что я подменыш, что настоящая ее дочь так никогда бы не сделала. Я в слезы. Я вставала перед ней на колени и умоляла перестать. А она закрывала глаза, и сквозь веки у нее стекала одинокая слезинка. И я выла, выла и истерично просила прощения. Все сделаю, лишь бы мама меня простила... Она прощала меня. Но не сразу. Дня через три, а иначе нельзя. Как же я тогда урок пойму? И все это время не разговаривала со мной. Смотрела - как я с ума схожу, думая, как бы заслужить ее прощение. И так долгие годы, пока я не поняла, что это не я кровососка. Это было как прозрение.
Она глубоко вздохнула.
– Подруг у меня нет, - продолжала Куми, - но это нормально, ведь я отвратительная. Парня у меня не будет никогда. Знаю, в университете будет полегче... Но я так больше не могу. Не знаю, как я жила без отца. Как он появился, я стала сбегать к нему. В красный дом. Это единственное, что спасает меня в плохие дни... Когда мать кричит на меня так, что уже и брат не выдерживает, закрывает уши - я в слезах сбегаю к отцу. И сижу у него, ожидая, пока она перестанет злиться на меня. А она от такого злится еще больше, и придирается все сильнее. Ее ненависть ко мне никогда не было такой сильной. Я просто устала. Устала. Я чувствую, что схожу с ума.
Она смолкла.
Поднялась, избегая глядеть ему в глаза, и сказала:
– Извини, что вывалила на тебя все это. Пойду я, наверное.
– Погоди, - сказал Аяо.
Она замерла в ожидании.
– Я знаю, как тебе помочь, - произнес Аяо.
– Как?
– тоскливо спросила Куми, усаживаясь обратно на диван.
Аяо долго не думал.
– Мы сбежим из дома и будем скитаться по стране.
Злые морщины прочертили лоб Куми.
– Ты идиот?
– Нет, - удивился Аяо.
– Зачем тогда такие идиотские советы даешь?
– она провела ладонями по лицу.
– Болван... И чего тебе от меня надо? Я этого понять не могу. Вот чего ты от меня хочешь? Ответь, пожалуйста, честно. Чего?
– Я хочу помочь, - Аяо смотрел на нее искренне.
– Ты хочешь секса?
– перебила его Куми.
– Нет, - пораженный, ответил Аяо.
Секунду или две Куми молча сверлила его глазами.
Затем обмякла.
– Смешно... Ты, наверное, даже и не знаешь, что это такое.
– Знаю. Я читал, - лаконично ответил Аяо.
Куми громко рассмеялась.
– Да уж. Ладно, - она хлопнула себя по коленям.
– Где твой "Оранжад"? Давай уж посидим... посмотрим немного.
Это было неожиданно.
Аяо сверился со своими представлениями о Куми и после ряда найденных несоответствий пересмотрел их. Исправленные и не вызывающие нареканий данные он вернул обратно.
Теперь он знает о Куми больше.
Впрочем, сейчас возникла проблема более насущная.
Аяо склонил голову.