Душа
Шрифт:
Ее голос дошел до самой высшей точки, обратившись практически в вопль, а затем пошел на снижение, изменив тембр.
Ее голос изменился.
– У тебя осталось пара часов, Ацумори. Так что давай, побегай по городу, поищи противоядие. А я...
– Мейда сложила ручки на груди, - я пока в коробке полежу. Удобно здесь все-таки.
Аяо попытался поймать ее.
Он подошел к коробке и протянул уже трясущиеся руки к белой шее Мейды. Однако девочка лишь отмахнулась. Она ударила его по пальцам, затем отвесила пощечину и, высокомерно хмыкнув, подошла к окну.
– Видать, ты против. Ладно,
Она без особых усилий вскочила на подоконник, затем столь же легко, как кошка, выпрыгнула наружу. Аяо остался внутри. Лежа на полу,он продолжал протягивать к ней руку.
– Т...тварь...
Дверь распахнулась за его спиной, но Аяо не увидел, кто же вошел. Шокированный, он лежал и все тянул руку к проему окна.
7.
Как могла Мейда так поступить с ним? Аяо не знал. Конечно, ее поступок укладывался в поведенческий паттерн - однако это был совсем не ее паттерн. Поступок холодной змеюки, а Мейда такой не была. Или Аяо изначально неверно классифицировал ее?
Слишком много информации за раз.
Требовалось время, чтобы разобрать ее и понять, что к чему, и к чему ведут те или иные ниточки. Но времени не было. Аяо уже потерял от боли возможность мыслить логически. Холодные мысли его, эти гладкие ледяные блоки - разбились вдребезги. Всполох гнева родился в нем. Аяо попытался подняться - но тут же упал обратно на пол, задергался и открыл рот. Из уголка губ стекла струйка слюны. Мышцы в его теле судорожно сокращались. Пальцы его сжались и тут же разжались. Аяо свернулся в клубок, будто сколопендра с пробитым экзоскелетом, и издал хрип.
– А-ацумори!
– раздался над ним голос. Он донесся словно сквозь вату.
– Ацумори! Что с тобой? Ты... ты чего?!
Мои мысли разбились, хотел бы ответить Аяо, да не мог.
Голос был смутным знакомым.
Может, это нэ-сан? Вернулась с работы. Однако вряд ли сестра стала бы называть его "Ацумори". Ведь она из той же семьи, и "Ацумори" - так можно назвать и ее саму. Хотя кто знает, что за мысли могут проскользнуть в ее голове. Его сестра слишком много пьет.
Поспать бы сейчас, решил Аяо. Тогда это чудовищное жжение внутри утихнет. Словно костер в нем разожгли. Не костерок желания, а адское пламя погибели. Надо заснуть.
– Блин... Что же делать?... Может, ему позвонить? Нет, я не могу. Блин... Эй, Ацумори!
– его болезненно ударили по лицу, не дав заснуть.
– Не смей закрывать глаза! Слышишь меня?
Сквозь заволокшую все пелену Аяо увидел лицо Куми. Она была очень бледной. Прядки волос спутались. Она что-то говорила, запинаясь от страха, а Аяо принялся рассматривать ее рот.
"У нее прекрасные зубы", - подумал он отстраненно.
Накатила усталость, и Аяо сомкнул веки - казалось бы, всего на секунду, но в следующее мгновенье он проснулся уже на диване в гостиной. Куми укладывала в этот момент ему на лоб холодный компресс. Аяо открыл веки и скосил глаза на нее. У нее такой растерянный вид. Таниока ужасно перепугана. На ней ученическая форма. Она из школы сюда пришла?
Или перед школой зашла?
Точно, сейчас же утро...
Куми.
Аяо протянул руку, чтобы дотронуться до ее зубов -
Аяо начал сверлить Куми глазами.
Ей стало неуютно. Еще больше, чем раньше.
– Ты умираешь?
– спросила она дрожащим голосом.
– А я... я тебе конспекты принесла. Учитель сказал. Тебя же вчера не было.
– Кхе...
– издал звук Аяо.
Его повеселило испуганное лицо Куми. Вся эта ситуация вдруг показалась ему странной и донельзя трогательной - однако в следующий момент тошнота туго подступила к горлу, и Аяо молча ткнул дрожащим пальцем в сторону раковины - сквозь арку видна была кухня.
– Ты хочешь пить?
– спросила Куми.
Аяо не хотел пить, однако объяснять было долго, и он кивнул. Рот уже наполнился горькими соками. Вкус их ощущался на его губах. Аяо с трудом поднялся. Ноги у него дрожали, а колени ходили ходуном. Куми неловко поддержала его сбоку. Аяо смог, оперевшись на нее, на нетвердых ногах добраться до раковины, и его - едва он увидел никелированное отверстие слива - тут же оставили силы. "Плотина рухнула", решил Аяо, навалился на холодный изгиб раковины и открыл рот. Горькая капелька упала на металлическую поверхность, сорвавшись с его губ.
Бамм, - сказала капелька.
И тут Аяо вырвало. Перевались через край, он начал судорожно блевать в эту никелированную, сияющую раковину. Мир рассекла белесая полоса. Мир содрогался перед его глазами. Блевотина с брызгами извергалась из него - невыносимо горячая, она мощно раздвигала тесные мембраны его внутренностей и вырывалась на волю. Куми в ужасе отпустила его, но Аяо даже не заметил - до боли уцепившись за раковину, он продолжал освобождать желудок от черной материи. Новые струи разбивали уже сформировавшиеся лужицы, накладывались на них сверху слоями. От блевотины шел пар.
"Странно, - отметил Аяо мимоходом.
– Еду я ел черную, а струя белая. Как же так? Возможно, черные пигменты растворились уже в желудочном соке".
– Ужас, - чуть ли не плача, произнесла Куми.
Блевотина на миг прекратилась.
Аяо пригляделся - и вдруг увидел среди груды блевотины еще не переваренный, целый такояки. Это зрелище вдруг показалось ему настолько омерзительным, что его вновь вывернуло наизнанку.
Наконец Аяо отвалился от раковины. Все тело его охватила ужасающая слабость. На губах чувствовалась горечь. Мысль остановила его.
"Я грязный", - метрономом стучала мысль в висках.
Аяо не мог это так оставить.
Он открыл кран и начал смотреть, как блевотина уносится в потоках воды, кругами всасываясь в слив. Вода была холодная. Брызги от нее попадали Аяо на пылающее лицо. Он протянул руки и медленно, с насдаждением омыл их в этой сверкающей воде. Да. Прекрасно. Аж кости заломило - а кожа сморщилась. С жадностью Аяо зачерпывал еще и еще, растирая по своему лицу свежие воды, отфыркиваясь, как тюлень. Волосы он тоже помыл под краном. Тер кожу ногтями, как скребком - еще и еще, пока она не покраснела и не зашелушилась. Аяо оттирал следы грязи с остервенением. То был священный ритуал. Очищение.