Два брата
Шрифт:
— Только уж вы, господа, оживите газету… помогите мне, и не слишком того… Помягче тон, помягче. Надо сообразоваться с условиями… Вон на днях Кривцов принес статью… Право, можно было подумать, что он из Аркадии приехал… И еще удивляется, что нельзя поместить… Эх, Николай Иванович, плохо, батюшка, плохо! — снова вздыхает редактор, довольный, что нашел жертву, которой он может излить жалобы.
Скверные дела «Пользы» наводили уныние на редактора, а он, в свою очередь, наводил уныние на сотрудников. Николай поспешил улизнуть из кабинета в редакционную комнату.
XXI
За длинным большим столом, покрытым зеленым сукном, с разбросанными на нем ворохами газет, сидели сотрудники… Николай обменялся рукопожатиями, собрал газеты, вооружился ножницами и стал пробегать внутренние известия, вырезывая подходящие.
— Что, много выудили? — обратился к Николаю сосед его справа, нервный господин с живыми бегающими глазами, отодвигая от себя газету и бросая быстрый взгляд на господина в очках, сидящего напротив и углубленного в чтение оригинала.
— Нет… ничего особенного…
— Интересная статья в «Nature» [78] … хотите прочесть? Опыт Шарко [79] … Прочтите-ка вот это место.
Он подсунул тотчас же Николаю «Nature», но, не дожидаясь, пока он начнет, стал сам рассказывать об опытах, увлекся, перешел к другим опытам и, «волнуясь и спеша» [80] , уже излагал свое собственное изобретение — усовершенствование микрофона [81] . Он говорил громко, с азартом, в то время как Николай наклеивал вырезки и надписывал сверху пером: «По известиям такой-то газеты» или «Такая-то газета сообщает». Николай слышал об изобретении уже в десятый раз и потому не особенно внимательно следил за речью соседа и, улыбаясь, посматривал изредка на господина в очках, ожидая обычной сцены. Аккуратный, педантичный, необыкновенно упрямый редактор иностранного отдела несколько раз уже взглядывал на рассказчика. На его обыкновенно спокойном и сдержанном лице появлялись едва заметные движения нетерпения и беспокойства. Он взглядывал на часы и морщился. Наконец он не выдержал и тихим голосом произнес:
78
«Nature». — Предполагается, что Станюкович имел в виду французский журнал «La Nature», издающийся в Париже с 1873 года до настоящего времени.
79
Шарко, Жан Мартен (1825-1893) — французский врач-невропатолог.
80
…»волнуясь и спеша»… — нередко встречающаяся в произведениях Станюковича цитата из стихотворения Н.А.Некрасова «Памяти приятеля» (1853).
81
…усовершенствование микрофона. — В 1878 году английский изобретатель Д.Юз сконструировал микрофон с угольным стержней. На протяжении последней трети XIX века конструкция была усовершенствована русскими изобретателями М.Махальским (1878) и др.
— Григорий Васильевич! Вы, конечно, кончили перевод?
— Сейчас кончу… Мне немного!..
— Типография ждет, Григорий Васильевич… Мы тут будем разговаривать, а газета опоздает… Ведь это, согласитесь, немножко неудобно, Григорий Васильевич. Я не спорю — гораздо приятнее говорить о микрофоне, чем переводить, но ведь типография, Григорий Васильевич, без материала… Уж вы, пожалуйста, Григорий Васильевич… Я дожидаюсь. О микрофоне в другой раз, Григорий Васильевич!
Он не говорил, а тянул скрипучим голосом.
Изобретатель улучшения по микрофону, превосходный переводчик и образованный научный хроникер, славный малый и отчаянный болтун, наскоро доканчивает изложение теории микрофона и принимается за перевод речи Гамбетты [82] . Случается, он, недовольный речью Гамбетты, нарочно сокращает ее, иногда исправляет речи других ораторов, если они, как он говорит, слишком завираются и разводят канитель, которая может быть на руку отечественным либералам. Однако за это его не хвалит господин в очках и ядовито иногда советует ехать в Париж и там говорить самому речи, а не исправлять ораторов, но эти ядовитости он пропускает мимо ушей и все-таки старается переводить то, что ему больше по вкусу. А ему гораздо больше по вкусу то, что не по вкусу редактора, и он находит, что редактор переходит границы осторожности.
82
Гомбетта, Леон Мишель (1838-1882) — французский политический деятель, один из лидеров буржуазных республиканцев.
Некоторое время в редакции тишина, прерываемая приходом репортеров. Они молча кладут заметки и уходят. Им нет времени, да с ними и не удостоивают чести много беседовать. Это — парии прессы. Лаборатория в полном ходу. За зеленым столом быстро изготовляется нумер газеты. Хроника готова; передовая статья и ежедневное политическое обозрение уже в типографии… Политический отдел почти готов. Худощавый молодой человек с болезненным умным лицом, сидевший на конце стола, встает из-за стола и, отдавая посыльному «Печать», незаметно уходит…
Приносят лампы. Уже четвертый час. Николай уже наклеил внутренние известия и просматривает корреспонденцию. Григорий Васильевич уже кончил и с Гамбеттой и с Биконсфильдом [83] и, на свой страх, переводит еще о рабочем митинге в Англии, хотя переводить о митинге не отмечено. Но он все-таки рискует; быть может, редактор изменит на этот раз своей осторожности. А не изменит и пропадет труд — не беда. Отворяются двери, и в комнату входит литератор Браиловский, и из-за дверей еще слышны раскаты его смеха. Он на ходу громко рассказывает интересную историю, хохочет более других своим остротам и старается обратить на себя общее внимание. Он только что был у одного человечка. Мало утешительного. Однако он принес передовую статью и надеется…
83
Биконсфильд — Дизраэли, Бенджамин, граф Биконсфильд (1804-1881) — английский государственный деятель и романист, идеолог консерваторов, премьер-министр Англии в 1868 г. и 1874-1880 гг.
Редакционная комната оживляется. Начинаются шумные разговоры. Новости дня переплетаются с газетными сплетнями. Все принимают участие. Под шум разговора Григорий Васильевич начал было объяснять Николаю производство искусственных алмазов, но остановился, не закончив, и заспорил с Браиловским. «Иностранный отдел» уже не морщился: все было готово, и он мог тоже принять участие в разговоре. Браиловский ушел, но зато в редакции появился Пастухов, тот самый литературный сплетник, с которым Николай познакомился у Смирновых. Он принес статью и целый ворох сплетен. Он сообщил такую интересную историю об издателе «Правдивого», что мрачное лицо редактора «Пользы» прояснилось. Добросовестно исполнив свою задачу, юркий господин немедленно из «Пользы» поехал в редакцию «Правдивого» и там, в свою очередь, доставил несколько приятных минут, сочинив, что в «Пользе» нет ни гроша денег и она закроется не сегодня-завтра.
Пора была расходиться — уже пять часов. Однако прежде чем идти домой, Николай зашел рядом в контору газеты и спросил у конторщика, нельзя ли получить денег.
— Вам много нужно?
— Пятьдесят рублей.
— Нельзя ли до завтра?.. Завтра будет получка.
— А сегодня нельзя?
— Сегодня все деньги роздали. Завтра непременно будут!
Он ехал домой. В сутолоке редакционной комнаты он бесплодно проводил день, хотя несколько раз и давал себе слово приезжать в редакцию пораньше, сделать свою работу и ехать домой. Но его затягивали эта комната, этот гам разговоров, сплетен и новостей, меняющихся ежедневно, что, однако, не мешало ему по приезде домой жаловаться на усталость.
Леночка беспокоилась, что жаркое пережарится. Она давно поджидала его. Отчего он так поздно?
— Заболтался в редакции. Эта редакция отнимает так много времени!
Он принимался за обед и нередко фыркал. Неужели нельзя порядочно изжарить бифштекс? Кажется, не хитрость! А масло, что за масло! Его в рот нельзя взять!
Леночка чувствовала себя виноватой за его капризы. Он молча доедал обед и шел к себе в кабинет. Леночка приносила ему чашку кофе и ласково спрашивала:
— Ты, Коля, не в духе. Что с тобой?