Два часа до катастрофы
Шрифт:
— Петр Петрович, я скоро вам перезвоню, извините.
Семенов повесил трубку, откинулся в своем кресле и уставился на папку с документами.
— У него есть подозрения, что смерть клиента могла быть насильственной, — передразнил он знакомого. — Так почему он не напишет заявление и не укажет причины, по которым у него возникли эти подозрения?
Неожиданно на столе у полковника зазвонил телефон, и он снял трубку.
— Да, — ответил Семенов и услышал густой голос начальника МУРа генерала Берестова.
— Привет, Петя, — начал тот, — мне позвонили из министерства и потребовали провести дополнительные следственные мероприятия по делу Звягинцева. Потребовали, понял.
— Пономарев воспользовался телефонным правом, — недовольно буркнул Петрович.
— Петя, займись этим и с чистой совестью отпиши космонавтам все, что нужно. Если это несчастный случай, то бог ему судья, а если нет — тогда расследуй дело. Разрешение прокуратуры на все следственные действия тебе подготовят. Даже на продление нахождения тела в морге до недели, если надо будет. Вот так.
— Значит, положенных на третий день похорон не будет?
— Перенесли кремацию, понял.
— Добре, — буркнул Петр Петрович, положил трубку, посмотрел на Рогова и состроил на лице кислую мину. — Давай, дуй в морг за телом Звягинцева, а я зайду в прокурорскую за бумагами и тебя догоню.
Илья уехал, а Семенов позвонил своему хорошему знакомому — патологоанатому военного госпиталя имени Бурденко Станиславу Николаевичу Котову, по поводу проведения вскрытия тела и экспертизы тканей.
— Сделаем, Петя. Как скажешь, так и будет, — усмехнулся Котов. — Вези своего клиента, обработаю вне очереди.
Через час Семенов приехал в районную городскую больницу, оформил необходимые бумаги, забрал тело и на труповозке повез в военный госпиталь.
В прохладном, оснащенном по последнему слову медицинской техники патолого-анатомическом блоке Семенов и Рогов зашли в кабинет и поздоровались с его хозяином.
Стас Котов был невысокого роста, крепкий, спортивный, в зеленом хирургическом халате на голое тело, в таких же зеленых штанах и не новых черных кроссовках. На шее у него висела специальная хирургическая маска, из нагрудного кармана виднелись три авторучки и микрофон, соединенный шнуром с диктофоном, находившимся в том же кармане, на голове покоились небольшие очки.
— О, какие люди, привет, — Котов встал навстречу гостям, протянул руку и крепко поздоровался с оперативниками. — Прошу садиться, чаю хотите?
— Нет, — отрицательно покачал головой Семенов, — давай к делу. Вот бумаги на все исследования. Проверь тело и ткани на яды, химикаты, никотин, героин и все подробно запротоколируй. Чтобы никто не придрался, понял. В связи с важностью персоны умершего дело на особом контроле прокуратуры и министерства — не оплошай.
— Подозрение на убийство, — патологоанатом потер пальцем подбородок.
— Умер за рулем своей машины. По внешним признакам смерть ненасильственная, но могут быть и внутренние признаки. — Петрович встал и двинулся к двери. — Сделай все как можно быстрее.
— Ну, как быстрее, — нахмурился Котов, — осмотр, вскрытие, срезы тканей я сделаю через час, но их анализы буду проводить не я, а в биохимической лаборатории. Я проконтролирую, но сам понимаешь, скоро конец рабочего дня, так что только завтра.
— Хорошо, завтра в десять часов утра я приеду к тебе, и ты мне расскажешь, что обнаружил.
Семенов и Рогов посмотрели, как санитары перевезли каталку с телом Звягинцева в анатомичку, и пошли к «Волге».
Утром следующего дня Петр Петрович поднялся засветло и на своей личной машине отправился в госпиталь. Приехал к половине десятого. Когда вошел в коридор морга, сразу увидел Котова в окружении двоих парней в зеленых халатах. Они о чем-то беседовали, но, увидев полковника, Котов улыбнулся, отдал какие-то указания и направился к нему.
— Привет, ты рано, — усмехнулся Стас и пожал Петру руку.
— Нужда подгоняет, — пожаловался тот.
— Я вчера повторно вскрыл тело, обследовал органы и пришел к выводу, что это самый обычный инсульт. Видимо, от сильнейшего стресса давление у пациента скакнуло, и сосуды головного мозга лопнули. Осмотр сердца, легких, печени и почек показал, что, в общем-то, все в норме, но не в идеальном состоянии, не как у молодых. Все, как и у среднестатистического пятидесятилетнего мужчины.
— Значит, отменным здоровьем Звягинцев не обладал, — заключил Семенов.
— Кто его знает — внешность обманчива, может, и обладал, но вот умер от инфаркта мозга.
— Так, а тромбы у него в сосудах были?
— Тромбов нет — видимо, винцо попивал твой космонавт, коньячок, водочку. Сосуды чистые, но признаки их сужения от атеросклероза уже намечались. Ему лет-то всего под полтинник было, поэтому рановато еще — бляшки к шестидесяти разрастаются.
— К шестидесяти, — подчеркнул Петрович, — а мне уже полтинник.
— Так зайди ко мне часика на три, я отведу тебя в лабораторию и сделаю компьютерную томограмму всего тела. Посмотрим, что у тебя там. Если есть эрозия стенок сосудов сердца холестериновыми бляшками, то пропишем тебе лекарства, пропьешь курс, и они растворятся. А если опухоль, то мы ее чик…
— Не приду. Пусть бог решит — что будет, а не вы. Вам бы только чик. А бляшки я лучше коньячком…
— Как знаешь, я сделал — пока тьфу-тьфу.
— Ладно, готовы гистологические исследования тканей?
— Сейчас выясню, — Котов прошел к себе в кабинет, снял трубку телефона и набрал номер. Через минуту ему ответили, и он поинтересовался о пробах. Потом улыбнулся и положил трубку.
— Сказали, что сейчас принесут.
Семенов и Котов уселись в кресла и уставились на плакат на стене. На нем красотки в неглиже позировали в струях небольшого водопада. Они выпячивали большие, на вид упругие мячики-груди, отклячивали восхитительные попы и излучали чрезмерную сексуальность.