Два дня перед каникулами
Шрифт:
– Получается, мы попадём в город как раз в то время, когда он начал строиться, - ответил Мишка своим мыслям, а потому немного невпопад. Впрочем, Маша его поняла по-своему:
– Увидим историю родного края, да?
Мишка подумал.
– Знаешь, никогда историю не любил. Любую. Даты, что когда произошло, кто был царём... Ну неинтересно мне это. Отец вот любит, а я - ни в какую. Итоговую оценку и ту еле вытянул на четвёрку...
– Ты ж столько рассказывал про город, - удивилась Маша.
– Так то по верхам нахватанное, - сокрушённо махнул рукой Мишка.
– Вон, в Контакте в "Подслушано" пишут
– Вот и повод полюбить, - задумчиво пробормотала Маша.
– Я вот и того не знаю, что ты знаешь... История - не мой конёк. И точные науки - не мой... Только если литература.
– Ну... будем осваивать?
– ободряюще посмотрел на неё Мишка.
– Поехали!
На дороге чего-то явно не хватало. Мишка не сразу сообразил - не было переезда на обходной железнодорожной ветке, да и железной дороги и железнодорожного моста не было - значит, их построили гораздо позже, сейчас берега густо поросли лесом. Ещё один мост через речушку - а ведь это Валимский ручей, граница города... Мишка затормозил.
– Ты чего?
– удивилась Маша.
– Валимский рубеж, - пробормотал Мишка, оглядываясь - он привык к ровным лесопосадкам в этом районе, уже послевоенным. Сейчас тут смешались редкие деревья и кустарник.
– Обелиск...
– Ой... Это откуда на 9 мая идёт "Бессмертный полк"?
– Ага... Где наши остановили немцев... через два года, - на ходу поправился он.
– Тут нет других речушек, мы с ребятами много болтались в этом районе. Здесь же пляж недалеко... будет.
Поросший кустарником склон ручья, дальше видны деревенские дома - в привычное время это уже окраина города, тут, чуть левее, будет коттеджный посёлок... За мостиком дорога уходила к реке, над избами был виден шатровый купол деревянной церкви - тоже незнакомой. Вероятно, вместо её и строят ту новую церковь на выезде из города, догадался Мишка. Вроде Петра и Павла. Значит, и это село - Петропавловское, эту систему названий Мишка знал...
Теперь ехали не торопясь. Впрочем, место под определение Хозяина не попадало совершенно - некоторые дома явно простоят ещё лет восемьдесят, но и тут не было ощущения, что они необитаемы. Обычное запустение, то самое, что улавливалось в деревнях по дороге.
После села грунтовка потянулась вдоль реки - слева поросший кустарником пустырь меж дорогой и рекой, справа - деревянные бараки... Мишка не сразу сообразил, что едут они по Речному проспекту вдоль будущего Прибрежного парка - впрочем, сам парк появился лишь после войны, а пока тут лишь унылый пустырь. Бараки тоже снесут - потом здесь отстроят девятиэтажки.
Поднявшееся яркое солнце лишь усиливало ощущение нереальности. Город без домов, город без людей... Мир-меж-мирами, где время остановилось.
Показалось, что ехали очень долго. Потом уж Мишка сообразил - просто нет привычных ориентиров, взгляду не за что зацепиться. Узнал он лишь большой кирпичный дом, на вид новёхонький, да и то не сразу - во-первых, привык видеть его старым, почти коричневым от времени, во-вторых - перпендикулярный реке бульвар, вдоль которого стоял дом, отсутствовал, вместо него была грязноватая улица. Площадь Ленина, которая должна быть за ним, тоже не просматривалась, одни лишь бараки - значит, тут тоже будут строить лишь
Мишка остановился, машинально щёлкнул фотоаппаратом. Ирреальность нахлынула с новой силой. Вот они, знакомые дома - и этот, и следующий за ним, что вдоль проспекта... но они совершенно другие, словно фотография, вклеенная на грубо нарисованный карандашный набросок. Дома безразлично смотрели на мир блестящими вдоль южной стороны стёклами окон, будущий проспект уходил вдаль, к какому-то каменному сооружению, за ним виднелись пока ещё далёкие постройки гидроэлектростанции - вожделенной цели.
Парень шумно выдохнул. Оглянулся на Машу - той тоже явно было не по себе. В памяти всплыли стройки из какой-то старой песни:
Мёртвый взгляд погасших окон
Не мешает чувству ритма -
На кресте дорог распятый,
Я шепчу свою молитву...
– Тут бассейн был... Будет, - прошептала Маша.
– В который мы в начальной школе вместе ходили...
Мишка кивнул. Голоса в призрачно-мёртвом городе отдавались гулковато и странно, словно чужие - лишний раз говорить не хотелось. У него опять появилось странное ощущение - словно кто-то следит за ними. Что-то мелькнуло в районе будущей площади Ленина, или показалось?
Не сговариваясь, ребята поднажали на педали и понеслись, насколько возможно, по сравнительно укатанному проспекту. Справа мелькнули дома - квартал застроен. Получается, эти старые дома - ещё довоенные... Мишка слышал, что часть их перестроили из общежитий, в квартирах даже нет ванных комнат, несмотря на то, что дома - капитальные.
Кубическое здание очень "заводской" внешности слева показалось знакомым - ну конечно, сейчас оно стоит на территории Водоканала, огороженное забором и перестроенное, но узнать можно. А вон и год выбит на фронтоне, Мишка на него и внимания никогда не обращал - 1927-й... Значит, одно из самых старых зданий города. Теперь впереди будет стадион - бетонный забор его в наше время разрисован копиями фотографий времён войны, кто-то из городских художников постарался к очередному 9 мая лет десять назад, и с тех пор рисунки постоянно обновляются...
Никакого забора. Стадиона, конечно же, ещё нет - только бараки. Справа виднеется водокачка, в привычном времени превращённая в музей, деревянное здание с каланчой на месте привычного пожарного депо, тоже будущего музея, и мёртвая громада комбината, решётчатые трубы вскинулись в небо, словно сухие пальцы-щупальца зародышей Чужих. Опять накатила безотчётная жуть.
Вот оно, здание гидроэлектростанции - громада слева. В привычном ракурсе, с другого берега реки, размер не ощущается, а тут, вблизи, понимаешь, что даже две кажущиеся небольшими надстройки на крыше - размером со среднюю хрущёвку...
– Маш, сворачиваем, - махнул рукой Мишка.
Барак на повороте - вот странно, а ведь он сохранился до наших времён, правда, разваливается, затянут ради приличия сеткой - видимо, не доходят руки разобрать... Сейчас будет площадочка - вот она, есть, правда, никакого памятника проектировщику ГЭС здесь сейчас нет. Дальше будет овраг, а тут должна быть какая-нибудь лестница для спуска к электростанции...
Лестница была - ребята остановились рядом с ней, тяжело дыша. Она была непривычной, деревянной, несколькими маршами спускающейся вниз. Ограда видна, но калитка открыта.