Два лика января
Шрифт:
В его мыслях царил полный сумбур, и все же одно ему было ясно: Честер должен продолжать думать, что Райдел донесет на него, продолжать бояться, вне зависимости от того, сделает он это или нет. Вот почему Райдел был столь непреклонен, когда Колетта пыталась отговорить его. Он хотел заставить Честера запаниковать. В то, что Честер может покушаться на его жизнь, Райдел не верил. Он не отважится на еще одно убийство, будучи и так уже на грани паники. Вчера или позавчера Честер заявил, что не станет проявлять пленку, которая была у него в фотоаппарате. Очевидно, это снимки его и Колетты в Афинах или где-либо еще в Европе, решил Райдел. Нет, новое убийство Честеру совершенно ни к чему. Он спросил у Райдела о назначении янтарных четок, которые видел
Утром, едва открылась касса, Райдел купил билет на автобус в Ираклион, отходивший в девять часов. Без четверти восемь он позвонил в номер Макфарландов и переговорил с Колеттой, сообщив ей об автобусе. Колетта держалась сухо и сдержанно, так же как и он. Райдел оплатил свой счет и, взяв чемодан, отправился на автобусную станцию. По пути он купил газету. Не из-за Честера, а просто желая узнать новости. Пять тысяч долларов лежали в левом кармане его брюк. Райдел достиг площади без двадцати девять. Спустя десять минут прибыли на такси Честер и Колетта и сели в автобус.
— Доброе утро! — поздоровался Райдел с Колеттой со своего сиденья.
— Доброе утро! — раздался в ответ ее чистый, звонкий голос.
Макфарланды сели впереди Райдела через два-три ряда по другую сторону от прохода. Щетина Честера уже почти оформилась в негустую бородку, придававшую ему благообразный вид. Райдел заметил, что кое-кто из пассажиров поглядывал на Честера как на важную персону, возможно принимая его за ученого или профессора колледжа.
Райдел задремал вскоре после того, как они выехали из Ханья. Он погрузился в полусон, полный кошмарных видений. Это были не сны, а именно видения усталого, взбудораженного мозга. То ему чудилось, что Честер стреляет в него, то неожиданно набрасывается сзади на тихой безлюдной улочке в Ираклионе или в Афинах и душит, сжимая горло. Но между этими пугавшими его и заставлявшими вздрагивать картинами были и другие, приятные, успокаивающие, в которых он обнимал и целовал Колетту. И уже не впивался в руку подлокотник, на который он опирался, и не давила в колено металлическая спинка переднего сиденья. Он смотрел сквозь полузакрытые глаза на светловолосую, рыжеватую голову Колетты, сидевшей рядом с Честером, который так и не снял шляпы. Время от времени Колетта поворачивалась к мужу, говоря что-то, и Райдел мог видеть ее лицо. Но большей частью она отдыхала, откинув голову на спинку сиденья.
Подъезжая к Ретимнону, Райдел решил воспользоваться остановкой и провести эти пятнадцать минут с Колеттой: принести ей кофе или кока-колу и сэндвич из лучшего ресторанчика. Однако в Ретимноне он держался натянуто, кивнул ей в знак приветствия, закурил сигарету и повернулся спиной. Он выпил чашку сладкого кофе, вернулся в автобус и вновь занял свое место с ханьинской газетой в руках.
Небо затянуло, начал накрапывать мелкий дождик. Когда они подъезжали к Ираклиону, Райдел поискал глазами гору Ида, которую видел, покидая город. Но сквозь пелену тумана невозможно было ничего разглядеть. Автобус запрыгал на ухабах, снова выбрался на ровную дорогу и въехал в Ираклион. Он высадил пассажиров на той же немощеной площади. Оставалось уже немного времени до самолета, вылетавшего в Афины в половине четвертого, так что пора было ехать в аэропорт. Наверняка Честер собирается лететь сегодня и потребует, чтобы Райдел летел другим самолетом. Но Честеру будет не просто от него избавиться. Они даже могут вместе вернуться в Штаты. Райдел стоял на ираклионской площади, зажав чемодан между ног, и глядел, как Макфарланды забирают из автобуса свой багаж.
Честер окликнул такси.
Райдел подошел к ним.
— Едете в аэропорт? — спросил он Колетту.
— Нет. Честер хочет посмотреть Кносский дворец, —
Колетта поежилась, держа руки в карманах пальто.
— Значит, вы остаетесь на ночь в Ираклионе?
— Видимо, да. Мы не успеем на самолет, если поедем в Кносс.
Честер пытался что-то объяснить водителю такси, показывая на свой багаж. Тот явно не понимал, но Райдел не собирался приходить на выручку.
— Честер хочет оставить где-нибудь чемоданы, пока мы будем осматривать дворец, — объяснила Колетта. — Наверное, просит отвезти нас в какую-нибудь гостиницу, кроме «Астир». Он не хочет туда возвращаться.
Честер действительно спрашивал о месте, куда можно на время сдать багаж, потому что водитель кричал в ответ по-гречески: «Камеры хранения здесь нет!» Райдел предоставил им самим разбираться. Наконец они заговорили о гостинице «Корона», которая, вспомнил Райдел, была всего лишь в трех кварталах, за ираклионским музеем. Честер сделал знак Колетте, чтобы та садилась в машину.
Она сконфуженно посмотрела на Райдела и сказала:
— Пока! — словно они расставались ненадолго.
«Так оно и есть», — подумал Райдел и, взяв свой чемодан, зашагал к «Короне».
Это было вычурное здание неопределенного грязновато-желтого цвета, выдержанное в дурном вкусе американских фильмов 30-х годов. На крыльце Райдел столкнулся с Честером и Колеттой, выходившими из гостиницы. Их такси стояло у тротуара. Честер холодно посмотрел на Райдела впервые за весь день.
— Не возражаете, если я съезжу с вами в Кносс? — спросил Райдел. — Я тоже хочу посмотреть дворец.
— Возражаю и хочу, чтобы вы оставили нас в покое, — ответил Честер. Возле такси он обернулся: — В противном случае я обращусь к полицейскому.
— Вы обратитесь к полицейскому? — с сомнением переспросил Райдел.
Честер отвернулся и полез в машину, в которой уже сидела Колетта.
Райдел торопливо огляделся в поисках такси. И, не заметив ни одного, решил поискать на площади напротив ираклионского музея, в квартале от гостиницы. Он обнаружил там два такси. Лишь в одном был водитель, который охотно согласился отправиться в Кносс.
Они выехали из города той же дорогой, которой ехал автобус. Но вскоре свернули налево. Такси Честера не было видно. Райдел разглядывал пейзаж. Он помнил изображение Кносса в кабинете отца. Старую фотографию с руинами дворца на заднем плане, которая не могла в детстве удовлетворить его любопытство. «А где же Лабиринт?» — спрашивал он отца, и, вздыхая, тот объяснял, что дворец имеет четыре этажа, но большая его часть не видна на снимке, потому что скрыта за холмом. Райдел помнил холм: темный, поросший травой, на склоне его, словно черные восклицательные знаки, стояло несколько кипарисов. По склону тянулась тропинка. На переднем плане были видны две овцы и черный ослик. Теперь Райдел искал похожий холм. «А там действительно был Лабиринт?» — спрашивал он отца. Детское сознание не могло постичь тонкую, едва уловимую грань между правдой и вымыслом. Райдел все понял позднее. Понял, что именно запутанная система смежных комнат дворца послужила основой для легенды о Лабиринте. А танец быка, исполнявшийся молодыми людьми, породил легенду о страшном огнедышащем быке Минотавре, якобы обитавшем в глубинах Лабиринта.
По-прежнему моросил дождик.
— Кносс, — сказал водитель, кивнув в сторону проволочного забора, вдоль которого они ехали.
Не было видно ни одной постройки.
— А где же дворец? — спросил Райдел.
— За холмом.
Они остановились на полукруглой, посыпанной гравием площадке возле кассы. Райдел заметил фигуры Честера и Колетты, поднимавшихся по склону холма в сторону кипарисов. Чуть дальше были видны колонны и крыша дворца. Райдел узнал этот холм: все как на фотографии. Он расплатился с водителем, дав хорошие чаевые, и тот предложил подождать его. Но так как Честер, судя по всему, отпустил свое такси, Райдел сказал водителю, чтобы он не ждал.