Два мага
Шрифт:
– Вы мне не говорили этого.
– И никто вам не говорил? Это было сделано потихоньку от вас?
– Вполне.
– Значит, могло все совершиться и потихоньку от меня. Я мог не знать этого. Все это сделала мадам Лубе... А я ничего не знал, я приютил только мадам Лубе. Слышите ли, Петручио, я ничего не знал, и, кто станет обвинять меня, тот лжет, тот лжет... Вот и все! Я сейчас еду к французскому послу и буду просить его защиты. О, Потемкин нынче вовсе уже не так силен, как прежде! Есть князь Платон
– Но вы забываете сторожевых у всех дверей, – остановил его Петручио. – Как только вы покажетесь, вас возьмут.
– Кто эти сторожевые? Полицейские?
– Переодетые на тот случай, если вас нет действительно в доме и вы вернетесь, так, чтобы вы вошли сюда, ничего не заметив.
– Хорошо. Тогда поезжайте сейчас к банкиру Зюдерланду...
– Напрасно, никого не выпускают из дома, никого из домашних. Только повара за провизией, и то под надзором полицейского...
В это время со двора послышался стук каретных колес. Слышно было, как карета въехала и остановилась у подъезда.
– Посмотрите, кто это? – приказал граф Петручио. – Я не хочу подходить к окну...
Петручио приблизился к стеклам и заглянул.
– Банкир Зюдерланд, – сказал он, – он вышел из кареты и разговаривает с переодетым полицейским у дверей.
– Судьба мне посылает его! – проговорил Феникс и притаился в ожидании.
Банкир Зюдерланд, выйдя из кареты, обратился к стоявшему у дверей человеку:
– Граф Феникс дома?
– Его нет, – ответил человек.
– Он давно вышел?
– А вы кто такой будете?
– Я банкир Зюдерланд.
Человек посмотрел на его карету, на лошадей, на кучера и на слуг, стоявших на запятках, и ответил:
– Граф Феникс не выходил сегодня.
– Так как же его нет дома?
– Его уже три дня нет.
«Понимаю, – сообразил Зюдерланд, – он сидит еще в своей лаборатории и велел никого не принимать. Ну, меня он примет».
И, желая произвести впечатление своей важностью, он произнес самодовольно:
– Ну, брат, я знаю лучше тебя! Граф Феникс дома и примет меня, вот увидишь.
И он прошел на лестницу.
Граф Феникс принял его с распростертыми объятиями.
– Что же, граф, готово у вас? – спросил Зюдерланд, и Феникс по этому его вопросу понял, что ему еще ничего неизвестно и что переодетый полицейский был принят им за одного из слуг.
– У меня готово все, – ответил он, – но только я должен вам сказать, что провел три бессонные ночи и чувствую, что не в силах выйти из дома.
– Вы больны?
– Как видите! – показал Феникс на свое лицо.
Оно, действительно, было таково, что краше в гроб кладут.
– Но дело очень серьезно.
– Самое главное я сделал. Вот оно! – и Феникс вынул и поставил хрустальную коробочку с золотой крышкой,
– Но теперь дальнейшее? – спросил банкир.
– Дальнейшее? Я ничего не могу сделать, потому что не в силах выйти из дома...
– Возьмите себя в руки!
– Немыслимо!
– Значит, вы отказываетесь?
– Я не в силах выйти из дома, – повторил граф.
Банкир пришел в явное беспокойство:
– Три дня потеряны, – проговорил он, – и сегодня – последний!
– Три дня не потеряны, потому что вот результат, – показал Феникс на коробочку.
– Что же делать все-таки?
– Воспользуйтесь сами моим средством.
Банкир задумался.
Феникс, как бы не желая прерывать его мысли и чтобы дать ему обдумать хорошенько, присел к столу и начал писать письмо. Он писал долго.
Когда он кончил, банкир вышел из своей задумчивости и спросил, делая последнюю попытку:
– Так вы положительно не в силах? А кто ваши агенты? Через них вы не можете действовать?
– Не могу.
– Тогда я сам беру ваше средство, – решил банкир.
Граф поспешно передал ему коробочку, сказав:
– Не будете ли добры передать это письмо французскому послу лично в руки; дело это очень спешное. Сам я не могу выйти, а посылать боюсь доверить кому-нибудь...
В этом письме Феникс написал послу, что просит защиты против возведенной на него якобы клеветы, и довольно ловко изложил обстоятельства так, что вину свалил на госпожу Лубе. Посвящать Зюдерланда в это дело сегодня он не счел нужным.
Зюдерланд взял письмо и обещал передать его. Это все, что нужно было пока Фениксу. Он думал, что, заручившись поддержкой посла, ему бояться ареста нечего.
Уезжая от Феникса, Зюдерланд сказал укоризненно человеку, стоявшему у дверей:
– Ну, вот видишь, ты говорил, что графа нет дома, а он вот меня принял...
Человек только поклонился ему и помог сесть в карету.
Между тем, едва уехал Зюдерланд, Петручио снова появился перед графом Фениксом.
– Что вам нужно? – спросил тот, которому хотелось побыть одному, чтобы без помехи обдумать еще раз все происшедшее. – Я, кажется, не звал вас?
Петручио смотрел в сторону мимо него и молчал.
– Вы хотите сказать мне что-нибудь? – спросил еще раз Феникс, невольно удивляясь поведению Петручио, до сих пор образцового слуги, никогда не позволявшего себе ничего лишнего.
Тот перевел глаза на него и тихо проговорил:
– Еще одно преступление!..
Граф поднялся со своего места.
– Послушайте, Петручио, вы, кажется, забываетесь. Или вы думаете, что если я временно попал в затруднительное положение, то не сумею выйти из него, и со мной все уже кончено и можно разговаривать таким тоном?