Два шага до горизонта
Шрифт:
Обойдя по периметру стену вокруг дома преподобного Сирха, Бурдюк обнаружил в ней только двое ворот. Одни выходили в небольшой кривой переулок и служили для доставки в дом провианта и прочих необходимых вещей. Должно быть, этими же воротами пользовались и слуги. Другие ворота выходили на широкую, мощенную желтым кирпичом дорогу, ведущую к храму. По краям ворот, в тени возведенного над ними навеса, стояли двое шалеев в полной боевой форме, с копьями и при мечах.
Пройдя пару раз по улице из стороны в сторону на глазах у стражников, Бурдюк наконец остановился возле одного из них и сделал ему знак рукой.
– Проваливай, – не двинувшись с места, сквозь зубы процедил шалей. – Преподобный будет принимать прошения и жалобы в храме после вечерней проповеди.
– У меня не жалоба, – Бурдюк ощерил свои кривые, желтые зубы в уродливой улыбке. – У меня подарок для преподобного. Взгляни-ка, это не твой хозяин потерял?
Бурдюк поднес к самому носу шалея небольшой круглый медальон на тонкой золотой цепочке. На медальоне, который отдал Граису вместе с письмом Килос, была изображена священная Стрела Бытия, указывающая на вершину горы Эртип.
– Красивая вещица, – Бурдюк покрутил медальоном перед носом шалея. – Не особо дорогая, зато памятная. Отнеси хозяину, глядишь, и тебе награда перепадет. А я здесь подожду…
– У меня нет хозяев, – процедил сквозь стиснутые зубы шалей.
– А как же ты без них? – удивленно уставился на него Бурдюк. – Кто ж тебя здесь поставил?
– У меня есть командир, – со сдерживаемой ненавистью ответил шалей. – Хочешь увидеть слуг преподобного, – пожалуйста, – стражник тупым концом древка копья с силой ударил в ворота. – Только не говори потом, что хотел пройти мимо.
В левой створке ворот открылась небольшая дверца. Огромный лысый эребиец, с трудом протиснув свое обнаженное по пояс мускулистое тело сквозь узкий для него проем, вышел на улицу. Понимая, что с таким верзилой, да еще к тому же вооруженным бичом, шутки плохи, Бурдюк сразу же показал ему медальон Килоса. Эребиец медальон узнал.
– Откуда это у тебя? – страшно коверкая слова, высыпавшиеся из его рта, словно гравий из камнедробилки, проговорил эребиец.
– Нашел, – быстро ответил Бурдюк. – А если преподобному интересно, могу и место показать.
Не говоря больше ни слова, эребиец сгреб Бурдюка за шиворот и втащил во двор.
Как только рука, державшая его, несколько ослабла, Бурдюк ловко вывернулся и отпрыгнул назад, прижавшись спиной к воротам.
– Ты что! – испуганно заорал он, глядя на полуголого великана. – Я ведь сам пришел!
– Давай, – эребиец протянул к Бурдюку свою огромную лапищу.
Отступать было некуда, и Бурдюк положил медальон на широкую ладонь, которая тут же сжалась в кулак, похоронив в себе золотую вещицу.
– Жди здесь, – сказал Бурдюку эребиец и направился по выстеленной розоватой мраморной крошкой тропинке в сторону дома.
Бурдюк быстро огляделся по сторонам. Сад, которым окружил свой дом преподобный Сирх, был поистине великолепен. Наверное, в нем были собраны растения со всего мира. Даже самые обыкновенные деревья и кусты, ухоженные и аккуратно обрезанные, казались удивительными творениями природы, созданными в единственном экземпляре. Однако внимание йерита сразу же привлекли странные деревья, стоявшие вдоль проложенных по саду дорожек. Бурдюк даже и не подозревал, что могут существовать деревья, у которых вместо листьев на веточках мелкие кожистые чешуйки темно-зеленого цвета. Ветви этих удивительных деревьев росли прямо от корня и, изгибаясь, подобно туго натянутым лукам, образовывали в центре просторные беседки, защищенные от солнца и дождя. А поверху каждая такая живая беседка была усыпана огромными белыми цветами с широкими продолговатыми лепестками, источающими медовый дурманящий аромат, от которого кружилась голова.
Бурдюк, словно зачарованный, сделал шаг в сторону ближайшего к воротам дерева-беседки. Его неудержимо тянуло войти внутрь, чтобы, полностью погрузившись в изумрудный полумрак и пьянящий аромат, забыть обо всем на свете…
Тяжелая ладонь легла сзади на плечо йерита.
Вздрогнув от неожиданности, Бурдюк стремительно обернулся. Позади него стоял слуга эребиец, точно такой же, как тот, что ушел с медальоном в дом, – по пояс голый, лысый и с коротким кожаным бичом в руке. И где только мог прятаться такой великан?
– Куда идешь? – пробубнил эребиец.
– Никуда, – дернув плечом, Бурдюк безрезультатно попытался скинуть давящую на него руку. – Жду, когда меня пригласят в дом.
Эребиец шутки не понял.
– Стой на месте, когда ждешь, – сказал он, отпуская плечо йерита.
– Хорошо, – буркнул Бурдюк, возвращаясь к воротам.
Эребиец не стал снова прятаться, а встал рядом с йеритом – массивный и неподвижный, как скала.
Вскоре вернулся первый эребиец. Не говоря ни слова, он схватил Бурдюка за запястья и вздернул руки йерита вверх. Другой эребиец, подойдя к Бурдюку сзади, так же молча ощупал своими огромными ручищами все его тело.
– Эй, вы что задумали?! – попытался было протестовать Бурдюк, но тут же приумолк, сообразив, что, раз уж его обыскивают, значит, собираются допустить к преподобному.
Вытащив из-под рубашки йерита лист серой бумаги, на котором было написано письмо Килоса к отцу, эребиец внимательно осмотрел его с обеих сторон. Сочтя странные закорючки неопасными, он сунул бумагу Бурдюку в руку, которую тот все еще держал поднятой вверх.
– Открой рот, – велел йериту громила, находившийся перед ним.
– Это еще зачем? – удивился Бурдюк.
Эребиец, стоявший позади него, обхватил шею йерита локтем и слегка сдавил. Нижняя челюсть Бурдюка сама собой отвалилась вниз. Засунув толстый палец Бурдюку в рот, эребиец обшарил его, словно рассчитывал найти спрятанную за щекой жемчужину.
Когда его наконец отпустили, Бурдюк первым делом сплюнул на землю и обтер губы рукавом. Он так и не понял, что искал у него во рту эребиец, а тот, конечно же, ничего объяснять не стал. А искал он крошечные древесные шипы, которые частенько используют наемные убийцы из Зурган-Ба. Когда не существует иного способа подкрасться к намеченной жертве с оружием в руках, они прячут за щеку шип, смазанный ядом, чтобы, оказавшись рядом, выдуть его в лицо своей жертве через сложенные трубочкой губы. Бывало, что и сами убийцы гибли, поцарапав отравленным шипом язык, но это не останавливало новых наемников, зарабатывающих деньги на умении виртуозно убивать.