Два шага маятника
Шрифт:
Он тихонько рассмеялся. Ловко вышло. Ну что ж, из этого недоразумения можно извлечь пользу. Раз Карел на свободе, а Данц здесь, значит, надо дать шефу какое-то время для того, чтобы надежно скрыться. Не стоит торопиться с разоблачением и делать неприятность любезным хозяевам этого уютного дома. Пусть будет так, как им хочется.
Данц привел себя в порядок. Оказывается, они даже не обыскали его, все документы налицо. И паспорт тут. Какая небрежность!
Он еще раз открыл дверь в коридор.
– Скажите, где я?
– Этого я не могу сказать, - ответил черноусый.
–
– Это можно. Четверг.
– Время у вас есть? У меня часы стали.
– Пятнадцать сорок.
– Спасибо. Есть мне дадут?
– О да, синьор!
В тот самый день, когда Ласкар отыскал жену, газеты вышли с огромными аншлагами.
«Разгром лаборатории», «Свирепая расправа на религиозной почве», «Дикая оргия», «Правительство проявляет решимость», «Возмущение общественности». Страницы газет украсились фотографиями, репортажем с места действия, запоздалыми призывами «спасти научные ценности».
Вечерние газеты поддали жару, сообщив об исчезновении Карела и его жены.
В десять вечера Ласкар Долли прямо из больницы был приглашен к премьеру, и озабоченный генерал подробно расспросил физика, что ему известно о судьбе брата. Ласкар довольно естественно пожимал плечами. В десять тридцать, когда он вышел из резиденции премьера и поехал домой, к его машине пристроилась машина Сарджи, и они перекинулись десятком самых необходимых фраз.
Сарджи умчался. Ласкар облегченно вздохнул. Слухи преувеличены. Все в порядке. Но тут грянул еще один газетный гром, который на первых порах сбил с толку даже Ласкара.
Какой-то подвижной и, несомненно, деятельный репортер опубликовал снимок: лаборатория Долли, подъезд, машина, черные фигуры втаскивают в нее человека. Он уверял читателей и готов был присягнуть, что запечатлел момент кражи знаменитого биолога. Прибыл, так сказать, к третьему звонку и успел.
«Биолог украден!», «Кто это сделал?», «Следы ведут за рубеж…», «Немедленно действовать! Гордость нации в руках недоброжелателей!», «К ответу министра-бездельника» - такие и подобные им заголовки заполнили газеты.
– Кажется, мне пора домой, - сказал в тот день бывший премьер Стэнриц и позвонил секретарю.
– Мы едем завтра домой, подготовьте все, что надо.
Он еще раз бегло пробежал по страницам газет, довольно улыбнулся и тут же соединился с генералом Эллини. Ои выразил премьеру свое сочувствие по поводу «глупых действий темной толпы», пожелал успеха в расследовании и поблагодарил за «приятный отдых, который укрепил мой дух и мое старое тело».
А сам подумал: «Где и как мы встретимся теперь с вами, неразумный Карел Долли? Каким тоном вы заговорите со мной?.. »
Ближайшее окружение экс-премьера не могло не заметить, что Стэнриц был в самом хорошем расположении духа.
Вот что значит Силурийское побережье!
– Итак?
– спросил Ласкар.
– Все решено. Завтра мы едем.
– Не опасно?
– Сарджи довезет нас до границы соседней страны. Там будет ждать Мигуэль Сантос. Он сообщает, что заручился необходимой поддержкой.
– Карел, дорогой, ты все обдумал? Это ведь эмиграция.
– Нам не дадут здесь работать. Неудача с похищением только обозлит их, они пойдут на все, лишь бы заполучить секрет. Сколь долго продлится обман? День на день жди разоблачения. Я понимаю Данца: он честный человек, он все понял и нарочно тянет, пока я не буду в безопасности. Имущественные дела, все юридические вопросы придется разрешать тебе, Ласкар. А затем и ты…
– Как только встанет на ноги Памела.
– Да, конечно. Тогда ты с нею поезжай в Швейцарию или Финляндию, а уже оттуда… Мы с нетерпением ждем тебя. Ух, и развернемся, старина!
– Но, но! Не придется ли мне скоро называть тебя этим словечком? Полина, ты волнуешься?
– С Карелом я ничего не боюсь. Дорогой Ласкар, вы, пожалуйста, не оставляйте Памелу одну. Мало ли что… И скорее приезжайте. Мы многого не успели сделать. Когда мы соберемся трое у великой тайны, мы снова подымем завесу, и люди убедятся, как сильны и разумны они. Очень ждем. Берегите себя.
– Ты думаешь, Данц вернется? А не могут они…
– Непременно вернется! Как только вы сообщите, что в безопасности, мы начнем действовать.
– Но какой удар для них!
– Шерер?
– Пожалуй, он мелко плавает. Скорее сам Стэнриц. Это его излюбленный метод. Пленники почти всегда податливее. Когда вернется Данц, пусть подумает о дальнейшей работе. Мы его с удовольствием возьмем опять.
– Хорошо. А теперь, друзья, время. Собирайтесь. Сарджи уже нервничает. Машина у него далеко не гоночная, а до границы более ста миль. Прощайтесь с вашими хозяевами и охранителями. Монтекки, зовите ребят.
– Вот этот пакет на дорогу. Ну, хоть немного. Э, нет, нет! Роза, отнеси-ка в машину. Ну, а теперь… Прощайте, сударыня, прощайте, Карел. Вы сделали доброе дело и, надеюсь, сделаете еще не одно. Помните, у вас тут хорошие друзья, верные люди. И если что надо, кликните Даниэля Монтекки, он услышит, а дальше будет слышать куда лучше! Молодость идет…
Местное радио на курорте «Золотые пески» передало небольшую информацию:
«В гости к нашему ведущему архитектору Мигуэлю Сантосу прибыли его друзья Карел и Полина Долли, чьи последние работы в области биологии принесли им мировую славу и известность. Как нам стало известно, супруги Долли не намерены возвращаться в Силурию. После двухнедельного отдыха они посетят Москву и Варшаву, после чего начнут серию своих новых замечательных опытов».
– Что такое?!
– произнес Стэнриц.
– Не понимаю… - Секретарь пожал плечами.
– Я спрашиваю, что это такое?!
– По-моему, недоразумение.
– Кому я должен верить?
– Сейчас все выясню. Может быть, болгарская шутка?
– Хотел бы думать. Немедленно выясните, иначе…
– Ласкар, милый, это правда, что Карел?..
– Памела говорила шепотом, все время оглядываясь на врача. Он стоял неподалеку и смотрел на часы. Больше трех минут он не может разрешить больной… Покой и тишина.