Два шага маятника
Шрифт:
– Не надо докладывать, - сказала она, протискиваясь мимо привратника. Он отступил, удивленный такой решимостью, но в следующую секунду уже загородил ей дорогу.
– Хорошо, хорошо, - устало и покорно согласилась Памела.
– Идемте вместе, я постою у дверей наверху.
Они быстро, стараясь не обгонять друг друга, поднялись наверх.
– Здесь, - сказал привратник очень тихо и показал ей на кресло напротив двустворчатых дверей. Но едва он открыл их, как Памела оказалась уже в гостиной и, опередив провожатого, мгновенно увидела всех присутствующих
Расчет оказался точным.
За столом с остатками ужина сидели хозяин дома, трое незнакомых мужчин, Хеллер и высокий тонкий Шерер. Их лица застыли. Не ждали.
– Вот где вы отыскались, Хеллер!
– с угрозой произнесла Памела и сделала несколько шагов к нему.
Хеллера трудно было испугать.
– Мадам Гривс!
– притворно удивился он и встал.
– Какими судьбами вы здесь?
Пастор нахмурился. Что происходит в его доме? Но Памела спешила, ей некогда было объяснять свой визит.
– Ошибаетесь, Хеллер, моя фамилия Долли, Памела Долли. И я к вам не в гости, а по делу, Хеллер.
– Я просил бы вас… - начал пастор.
Памела энергично отмахнулась.
– Я догадывалась, что все вы в этот час соберетесь именно здесь. Так вот, чтобы не задерживать вас… Если вы, Хеллер, и вы, преподобный отец, сейчас же, сию минуту, не остановите своих фанатиков, своих наемников, которые собираются громить лабораторию Долли, то я завтра утром передам в прокуратуру республики показания, обличающие вас, Хеллер, как вора и шантажиста, а вас, Ликор, как соучастника в преступлении.
Она сделала паузу, чтобы отдышаться. Не хватало воздуха. Она заметила, как переглянулись ее враги. Сказала уже спокойнее:
– Услуга за услугу - так, кажется, принято в ваших кругах. Решайте немедленно, у меня нет времени.
Ликор широко перекрестился.
– Вы не в своем уме, дитя мое!
– Я ожидаю ответа.
– Памела стояла не шелохнувшись, только глаза у нее горели.
Хеллер стал наливаться кровью, лицо его сделалось вдруг совсем багровым.
– Идите к черту!
– грубо и громко крикнул он так, что зазвенела посуда.
– Значит, соглашение не состоялось, - она сказала это удивительно ясно и спокойно.
– Завтра я расскажу всему миру. Я много знаю, Хеллер!
И круто повернувшись, застучала каблуками о паркетные плиты. Привратник услужливо распахнул перед ней дверь. Он смотрел на Памелу с нескрываемым испугом. Так ошарашить высоких гостей!
Молчание длилось целую минуту. Ликор мелко, спешно осенял себя перстами. Хеллер шумно дышал. Шерер стоял бледный, даже белый.
– Она действительно слишком много знает, - сказал он с хрипотцой и посмотрел на одного из незнакомцев. Тот чуть заметно наклонил голову и вышел. За ним выскочил еще один.
– Опасная женщина, - вздохнул Ликор.
– Так ворваться!
Хеллер ничего не сказал. Не мог. Он задыхался от ярости.
И снова через гулкий двор на проспект, бегом, бегом, прижимая руки к груди, неслась Памела Долли назад. Она хотела успеть. Миссия ее столь же опасная, сколь и бесцельная,
На некотором отдалении за Памелой бежали еще двое.
Под окнами непрерывно кричали, в дверь колотили. Иногда о ставню ударялся брошенный кем-то камень. Лаборатория напоминала осажденную крепость. И ли одного полицейского!
В камине жарко горели бумаги. Карел прятал в сейф детали машин. Он снял куртку и работал в одной сорочке.
– Все складывается против нас!
– угрюмо сказал Карел, на секунду распрямив натруженную спину.
– Чего они ждут?
– спросил Ласкар.
– Сигнала, - ответил биолог.
– Или подхода главных сил, - заметил Данц.
– Боятся нас.
– Пока мы живы… - начал было Карел.
Брат прервал его:
– Пока мы живы, мы сможем создать две, пять, десять таких же лабораторий. А вот если, защищая эту, исчезнем, тогда дело умрет.
– Ты прав, Ласкар. И все же…
Уже далеко за полночь над ближними улицами притаившегося города вспыхнуло дымное зарево факелов. Толпа черных людей, возбужденная разговорами и последней проповедью Ликора, стала расти, уплотняться и направилась к лаборатории.
Шествие глухо гудело, оно было страшным, угрюмым, оно казалось неотвратимым, как судьба. Толпа еще только входила в улицу, отсветы факелов еще слабо играли на черных окнах затаившихся домов, а возле лаборатории уже начиналась битва.
Из ближних рабочих поселков подошли группы рабочих. Они вооружились палками и цепью встали поперек улицы, стремясь не допустить новые толпы фанатиков к зданию. Но они не приняли во внимание группу люден в своем тылу. Они считали их за ночных гуляк, за обычную накипь городских кварталов, которые разбегутся при первой опасности. Кроме того, защитников было мало.
Когда основная толпа только еще подходила, все эти люди внезапно напали на рабочих сзади, разъединили их ряды и завязали беспорядочную драку под самыми окнами лаборатории.
Отто Шерер мог быть довольным: его поручение исполнялось точно.
– Бей отступников веры!
– кричали охрипшие голоса и озлобленно набрасывались на добровольную охрану, прижимая рабочих к заборам и стенам домов.
На улице стало темно, фонари почему-то погасли, красный свет факелов проникал между домов, тревожно освещал стены, заборы и черные фигуры дерущихся. Изредка то там, то здесь вспыхивал резкий белый свет. Репортеры фотографировали бой.
Памела Долли не теряла надежды прорваться к дому. Она очутилась в самом опасном месте. Ее сдавили, она не могла даже пошевелиться. Рядом отбивались двое рабочих. Их прижимали к забору. Памела что-то кричала. И тут сзади ее сильно ударили по голове. Все погасло. Памела стала падать, обвисая меж дерущихся. Еще секунда - и ее растоптали бы. Один из рабочих заметил женщину, поддержал свободной рукой. Под напором толпы затрещал забор. Это и спасло их. Деревянный забор рухнул, многие упали, но толпа, свалившаяся в чей-то сад, поредела. Затрещали ветки и кусты.