Два шага маятника

Пальман Вячеслав Иванович

–  Доктор, а как же со мной?

–  С вами?

–  Я хочу, чтобы вы…

–  Сколько вам лет, сударыня?
– спросил он.

–  Пятьдесят пять, - неуверенно прошептала Дора.

–  Вы чувствуете себя больной?

–  Н-нет… А что?

–  Я очень сожалею, но должен вам сказать… Дело в том, что нам удаются опыты лишь с людьми старше шестидесяти или с очень больными людьми. Вам придется подождать годков пять-шесть и тогда…

–  Если до шестидесяти, тогда только год, один год, - покраснев, еще тише сказала она.

–  Почему?

–

 Говоря точнее, мне уже пятьдесят девять…

–  Тем лучше. Я помогу вам через год. И, независимо от мотивов, спасибо за информацию. Желаю вам, Дора Шерер, здоровья и счастья. Через год мы встретимся.

Когда она ушла, Карел подошел к Памеле и пожал ей руку.

–  Ты хорошо сделала, что приехала. Давно здесь не была, вспомни? У нас много перемен. Хочешь посмотреть? Полина покажет тебе, ладно?

В глазах Памелы он прочел благодарность. Но она напомнила о другом:

–  Вы слышали? Хеллер уже здесь…

При современной системе информации ни одно сколько-нибудь заметное явление жизни не может остаться в тени. Оно тотчас же станет достоянием газет, радио, телевидения.

Когда Полина Долли опустила в ближайший почтовый ящик пачку писем с адресами известных людей мира, она положила начало новому взрыву сенсации. Служба информации немедленно заинтересовалась содержанием писем, ей не помешала конституционная гарантия тайны переписки. Едва ли не в тот же день, когда адресаты получили приглашение биолога Долли, все крупнейшие газеты Силурии украсились копиями писем, фотографиями «счастливых» и пространными статьями, вкось и вкривь комментирующими это новое событие.

Одна из газет писала:

«Дюмонт, Роберт Дюмонт, автор романов «Плоды гнева», «Дитя печали нашей» и многих других произведений, выворачивающих наизнанку американский образ жизни, злой критикан, пессимист, которому Господь Бог явно по ошибке дал талант художника, - этот человек выделен из миллионов других! Справедливо ли? Мы вправе думать, что нет. В нашей собственной стране есть сотни более достойных. А уж если говорить об Америке… Вспомним хотя бы двух бывших президентов, которые спасли мир от восточной опасности, вспомним человека, державшего в страхе противников демократии - мистера Токкера, одного из создателей современного оружия… Нет, господин Долли, вы ошиблись! А может быть, это даже не ошибка, а явная предвзятость?»

Старый браварец, бывший премьер-министр страны, сидел на веранде замка и в глубокой задумчивости смотрел на море. Скомканные газеты валялись у его ног. В руках он держал копию письма известному философу, его ровеснику по годам. Какая неприятная история! Этому англичанину обещана еще одна жизнь, а человек, который четверть века руководил большим и сильным государством, отвергнут. Очень обидно. А что плохого он сделал? Ну, что? Не будь Стэнрица, кто-то другой сидел бы на его месте. Симпатии и антипатии… Биолог Долли, ты слишком высоко взлетел, коли берешься диктовать свою волю могущественным людям! Ты будешь за это наказан.

Он позвонил. Вошел камердинер.

–  Франц, пригласите ко мне секретаря. Нет, не сюда, а в кабинет. Здесь слишком много лирики.

Экс-премьер поднялся, еще раз посмотрел на синее море в рамке зеленого берега, на ближние сонные буки и, вздохнув, пошел в свой кабинет, где совершались деловые встречи.

Тотчас же, почти следом за ним, вошел секретарь.

Не оборачиваясь, Стэнриц сказал за спину:

–  Деятельность Карела Долли выходит за рамки науки. То, что он задумал, - это уже политика. Лаборатория продолжает работать, он рассылает письма. Какие-то красные лечатся у него. В столице Силурии существует гнездо пропаганды. Вы понимаете меня? Надо принять меры.

–  А самого?..

Стэнриц неопределенно махнул рукой.

–  Не забывайте, мы не дома. Вот если бы это случилось в Урдоне, тогда… Карел Долли может еще пригодиться. Подумайте, как это сделать. А лабораторию…

Он красноречиво прочертил своей сухой и слабой рукой косой крест в воздухе.

Вот так. Ни ему, ни другим!

–  Господин Стэнриц, ознакомьтесь, пожалуй-ста.
– секретарь подал старому деятелю два небольших бланка.

На одном было напечатано: «Ссылаясь на правительственные источники Мадрида, сообщают, что глава государства в ближайшее время выезжает на отдых в Силурийскую республику».

На другом, из Лиссабона: «В беседе с послом Силурии генералиссимус выразил желание провести несколько недель в окрестностях города Санта-Рок».

Стэнриц хмыкнул, потом сухо и коротко рассмеялся. Секретарь стоял перед ним с невозмутимо-спокойным лицом. Он только слегка приподнял левую бровь, выразив осторожное удивление.

–  Передайте этим наивным старцам, пусть остаются дома. Порадовать их нечем. Хотя, быть может, в дальнейшем… Ну, вы сами решите, без меня.

И он вздохнул.

Столько забот!..

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Драматическая ночь. Спасение. Месть и суд

Вечером без всякого предупреждения ушли гвардейцы. Лаборатория осталась без охраны.

Это произошло после того, как братья Долли и Полина уехали домой. Они впервые за два месяца могли позволить себе такую роскошь: Гешшонек выписался, новые пациенты должны были прибыть только завтра. Хоть несколько часов отдыха. В лаборатории остался один Данц.

Он и сообщил Карелу по телефону об уходе гвардейцев.

Звонки в министерство внутренних дел и даже в приемную премьера ничего не дали. Дежурные отделывались простым «не знаю», представителей власти не было: поздно, все разъехались.

–  Нам придется вернуться, - сказал Ласкар. Он стал необычно серьезным.

Памела находилась в этой же комнате. Слова мужа заронили в нее беспокойство. Опасность вновь исходит от Хеллера и его единомышленников. Наступает время мести: она найдет своего бывшего шефа и воздаст ему должное. Памела спросила Карела: