Два звонка до войны
Шрифт:
– Действительно, так? – удивился почему-то вождь и даже, как показалось самому посетителю, проникся к нему жалостью и симпатией.
– Да, так действительно, но я не жалуюсь. Работа – есть работа.
– Подождите, а как же сами представители? Что и их тоже?
– Да, точно так же. Гитлер никому не доверяет. Поручил Гиммлеру установить слежку даже за самим собой.
– А это зачем? – искренне удивился Сталин и немного потянулся вперед, чтобы как можно ближе услышать ответ.
– Кто его знает. Начитался
– То есть, у него есть круг лиц, которые вполне естественно с ним общаются? – уточнил собеседник.
– Да, есть, но очень узок. Все те узнанные и увенчанные его внешностью люди где-нибудь на природе или где-то еще, всего лишь двойники. Их понаплодил много.
– Зачем? – удивился Сталин. – Так ведь и сам себя через время не узнаешь? – то ли спросил, то ли утвердил он, слегка потирая свой лоб рукой.
– У меня все, – внезапно сказал человек, мгновенно выпрямившись на своем диване, словно принимая какую-то вполне подходящую для этого позицию.
– Постойте еще. Не время уходить, – и предусмотрительно поглядел на часы, которые показывали два часа ночи.
Самое любимое время Сталина, в котором он мог оставаться сам с собой наедине и со своими бродившими вокруг мыслями.
– Скажите, а зачем вы приехали? Вам нужно было оставаться там. Ожидать развития ситуации, – внезапно продолжил он, ставя тем самым человека в весьма неудобное для него положение.
Вроде бы и задание выполнил, а вроде бы и нет, в одно и то же время. Он даже привстал на минуту и тут же резко доложил:
– Поступил приказ. Немедленно прибыть в Москву.
– Да, приказ, Вечно они торопятся с этим, – проворчал вождь и нервно заерзал в своем кресле.
– В общем, так. Возвращайтесь обратно. Прямо в само логово. И оттуда ни шагу, вплоть до самой войны.
– С кем? – неожиданно для Сталина спросил человек.
– С нами, – спокойно ответил вождь и на минуту задумался.
– Вы думаете, они позволят себе.., – начал производить речь человек, но Сталин решительно махнул рукой и усадил его обратно на диван, тут же отвечая:
– Позволят и еще как, но мы попробуем их опередить. Нам нужно точно знать время нападения на нашу страну. Вы меня поняли?
– Да, так точно, товарищ Сталин. Как об этом доложить?
– Какая у вас связь с центром?
– Обычная радиосвязь через нескольких лиц. Обо мне вообще никто не знает.
– А Гиммлер? – хитро прищурил глаз Сталин. – Как же его удалось провести?
– Для этого есть свои хитрости, – ответил человек и продолжил,– так как мне тогда об этом сообщить?
– Звоните, – неожиданно принял решение Сталин.
– Как звонить и кому? – несколько опешил то такого развития беседы человек.
– Мне звоните?
– Но я же раскроюсь и засвечусь. Все будет потеряно.
– А вы не бойтесь. Все будет организовано. Получите шифровку, в случае чего мгновенно возвращайтесь обратно. Нам нужны будут ваши сведения обо всех участниках этого сговора. Вам понятно?
– Да, товарищ Сталин.
– Тогда, идите. Хотя нет, постойте. Ни пуха, вам ни пера.
– К черту, – выронил человек и со вздохом мимолетного облегчения вышел из кабинета.
Сталин, постояв с минуту, неожиданно рванул к выходу и довольно резко открыл дверь.
– Верните ко мне этого человека, – быстро сказал он уставившемуся на него в недоумении охранника и снова зашел в кабинет, закрывая за собой дверь.
Слушаюсь, так точно.., – только и успел услышать он, как дверь плотно закрылась, надежно щелкнув его секретным английским замком.
Услышав звук щелчка, вождь передернул плечами и тихо проговорил:
– И здесь Англия. Когда же ты, наконец, успокоишься?..
Задав самому себе этот вопрос, Сталин стал напряженно о чем-то думать, то и дело, пытаясь раскурить свою погасшую трубку.
Наконец, это ему с трудом удалось и он с облегчением вздохнул, вдыхая в себя целую лавину поступающего из нее дыма.
В это время в дверь снова постучали и попросили разрешения войти.
Оно прозвучало несколько глуховато, но Сталин расслышал и громко сказал:
– Войдите, разрешаю.
Такая мера предосторожности была весьма предусмотрительной с его стороны и позволяла в какой-то мере предотвращать утечку самых важных сведений из его личного кабинета.
Окружив себя достаточно надежными людьми, он не боялся так называемого покушения, но всячески предпринимал меры осторожности, если речь касалась выдачи каких-либо государственной важности секретов.
В этом-то и заключался смысл произнесенного им самим словосочетания, словно поясняющее всем остальным, что теперь действительно можно войти и не обнаружить в его кабинете ничего секретного.
Втайне от всех Сталин все же занимался, или увлекался спиритологией, и поочередно вызывал каких-либо духов. Бывало даже, что они ему подчинялись и разговаривали по-своему.
Долгими ночами он порой засиживался в своем кабинете, то и дело, устремляя взгляды куда-то в потолок, словно там могло существовать то, что для него еще неведомо на этой Земле.
А ведал он очень и очень многое. И вполне можно было бы говорить, что знал обо всем. Так налажен был весь аппарат его личного оповещения, о котором не знал практически никто, кроме него самого.
Куда там тому Гитлеру с его причудливыми прибамбасами, как сам Сталин говаривал иногда, наблюдая за кадрами демонстрирующейся для него хроники, в которых фигурировала указанная личность.