Двадцать одна сказка обо всём на свете
Шрифт:
– Да погоди ты,… эка тебя резануло-то,… давай-ка я тебя донесу,… ты ж мне не чужой, в конце концов… – разгорячившись, уже успев узнать от Ариши, что это её возлюбленный, да ещё и спасший ей жизнь, вынеся из страшного пожара, не отступал Егор, пытаясь подхватить Мориса под руки. Однако Морис по-прежнему строптивелся и шагал сам. А вскоре ему кое-как, с горем пополам, но всё же удалось добраться до порога дома, благо тот был почти рядом. Там беднягу сразу удобно устроили на кровати, а его отец, как бывший военный медик, взялся осматривать рану. Князь же отпросившись у Насти, вызвал военный караул и занялся Протасом с его компашкой. Ведь бандиты, хоть и были повержены, но всё ещё оставались опасными, с такими негодяями всегда надо держать ухо востро.
Так что, минуту спустя побитых, но не смирившихся со своей участью преступников аккуратно погрузили на повозку и доставили куда следует. Впереди их ждало суровое наказание. Особенно главного лазутчика Собака. За его измену и предательские действия, а как впоследствии выяснилось, натворил он таковых немало, ему грозил пожизненный срок. И правильно, поделом, изменникам не место среди честных людей. Но как бы там ни было, невзирая на столь тягостный вечер, насыщенный трагическими событиями, на завтра Париж ждала большая балетная премьера. И она состоялась.
15
Театр с самого раннего утра был пропитан волнением и тревогой, как всё пройдет, как получится. Но особенно чутко переживала Анастасия. У неё не выходило из головы травмированное плечо Ариши. И хотя с момента ранения прошёл уже целый год, и состоялось невероятное количество репетиций, эта проблема не давала ей покоя. Но как оказалось, совершенно зря. Настал час представления. Зрители толпились в фойе театра ожидая начала действа. Ариша же больше переживала за Мориса, чем за себя. И хотя рассечение у него было не таким тяжёлым, но она всё же очень трепетно относилась к состоянию его здоровья. Усадив Мориса под присмотром его родителей в самую почётную ложу театра Ариша ласково поцеловав его, пошла готовиться к спектаклю.
Князь Егор, занявший место тут же, рядом, тихонько сидел и, покручивая усы, готовился получить наслаждение от балета, где обе главные партии исполняли его любимые, его родные девочки. Прозвучал третий звонок, оркестр грянул увертюру, занавес открылся, представление началось. О, это был балет высочайшего класса, такого танца парижская публика ещё никогда не видела. Настя, превосходно понимая насколько важна для дочери эта премьера, всячески поддерживала её, и ежесекундно следила за каждым движением, каждым пируэтом и антраша исполняемым Аришей.
К началу антракта, зрители, поражённые безукоризненным и блистательным танцем юной балерины, поминутно вскакивали с мест и заглушали оркестр своими бурными, неутихающими аплодисментами. Случился невероятный фурор. В антракте среди публики только и было разговоров, что о молодой русской танцовщице затмившей своим мастерством все ранее существовавшие представления о балете. Об этих рассуждениях сразу стало известно практически всем танцорам занятым в спектакле. Услышав столь лестные отзывы о своей дочери, Анастасия почувствовала себя счастливой, её мечты о будущем Ариши сбывались. И ещё не закончился антракт, как молва о чудесном искусстве юной балерины, растекаясь бурной волной восторга по улицам Париж, понеслась дальше за пределы Франции, мгновенно проникая даже в самые отдалённые уголки Европы.
Однако представление продолжалось, вновь раздался звонок и заключительное действо спектакля началось. Ариша не чувствуя ни утомления, ни усталости, словно и не было первого акта, выйдя на сцену танцевала так же божественно, как и вначале, безупречно выполняя самые сложные па с грациозностью ангела. И этим сильно напомнила Анастасии её саму в юные годы.
– Ты у меня невероятная девочка,… я тобой горжусь и восхищаюсь одновременно… – уже в финале спектакля, за кулисами, в тот краткий момент, когда публика рукоплескала, а сами балерины то и дело выбегали на поклоны, тихо шепнула она дочери.
– Мамочка, это самая приятная оценка,… ты даже не представляешь, насколько она дорога для меня… – чуть приобняв Настю, едва успела ответить Ариша, как вдруг за кулисами внезапно появился отец. Князь, широко по-кавалерийски шагая, раскинув руки, спешил к ним.
– Мои дорогие, мои ненаглядные,… я так растроган,… не могу удержаться и прямо сейчас заявляю!… хватит с меня армии!… всё кончено, ухожу в отставку, остаюсь с вами!… Мы больше никогда не расстанемся!… – воскликнул он и совсем расчувствовавшись, заключил их в свои объятья.
– Ну, вот доченька,… посмотри, что с твоим отцом сила искусства делает… – весело улыбаясь словам Егора, заметила Настя и рассмеялась. Такого решения мужа она ждала давно. Секунда объятий и Ариша с Настей вновь на сцене, купаются в овациях. А счастливый князь, стоял в кулисах и, любуясь ими, думал о том, как же ему повезло, что в его жизни есть такие милые, заботливые и любимые, его родные девочки. Князь ликовал всей душой. И не только он, сегодня случился самый замечательный день для всех поклонников балета. Эффект от премьеры был ошеломляющий. Невероятный талант Ариши всколыхнул практически всю патриархальную Европу. И она, старушка, некогда покорившаяся воинственному императору Наполеону, теперь рассыпаясь в овациях, лежала у Аришиных ног.
Однако саму Аришу и её домочадцев это как-то мало трогало. Их больше волновало предстоящие, и долгожданное возвращение домой, в Москву. Они так соскучились по родным местам, по запаху родного леса, реки, полей, что были готовы сейчас же немедленно, сразу после представления, невзирая на феерический успех, бросится в дальнюю дорогу. Ведь там, впереди, дома их ждало много неотложных, хлопотных и в тоже время таких приятных забот. Это и строительство нового более просторного и прочного особняка, и обустройство его интерьеров с достаточным количеством комнат, и разбивкой большого яблоневого сада под окнами. В общем, требовалось всего добавить и увеличить. И это понятно, ведь теперь и сама их семья возросла вдвое. И конечно впереди намечалась великолепная, пышная свадьба Ариши и Мориса, которую было решено справить непременно дома, в Москве.
И ещё одна большая и важная забота очень волновала Настю с Аришей, это состояние дел в русском балете, а также возведение нового здания театра, ведь старое сгорело в том всёпоглощающем московском пожаре двенадцатого года. По возвращении они намеривались приложить все свои усилия, навыки и старания, всё своё мастерство для восстановления балета и балетной школы у себя на Родине, в Москве, в России. Для них, для этих двух стойких, смелых русских балерин, такое намерение стало главной и первоочередной задачей на ближайшее будущее, а оно обещало быть чрезвычайно плодотворным и по-особенному интересным…