Двадцатый век век и не только
Шрифт:
В это время в замке Эстергази в своей кровати вторую неделю симулировал болезнь генерал-лейтенант русской армии Лавр Георгиевич Корнилов. Генерал был небольшого роста, щуплого телосложения, редкой бородкой и усами, с чуть раскосыми чёрными азиатскими глазами. Последний, второй побег действительно не удался, но Лавр Георгиевич не отчаивался, а упрямо и настойчиво добивался своего. Он лёг в кровать, отказался от еды и сна и стал пить только крепкий чай. От этого у него участилась сердцебиение и ещё больше пожелтела кожа. На Корнилова было страшно смотреть, но австрийские врачи подозревали что-то неладное, но и оставаться безучастным тоже было нельзя. В результате медицинская комиссия принимает решение о переводе Корнилова в лагерь, а охрана выпускает соответствующий приказ.
Австрийцы удивлялись этому необъяснимому стремлению русских к свободе. Почему им не сидится в лагерях для военнопленных? Работать не заставляют, кормят хорошо, особенно офицеров. Офицерам разрешено иметь при себе вестового и денщика, тоже из пленных. А если офицер даст честное слово не воевать, то он может вообще гулять чуть ли не по всей Австро-Венгрии. Но русских офицеров тянуло назад к своим, на фронт, под пули. Правда, не всех. Кто-то всё же предпочёл переждать лихую годину в австрийском плену.
Корнилов и в лагере под Кёсеге изображал смертельно больного. Он лежал на кровати в своей комнате, не выходя на улицу.
Франтишеку Мрняку натерпелось поскорее осуществить свою мечту и помочь Корнилову. Но как?
Комната Корнилова располагалась в «офицерском павильоне», который примыкал к канцелярии. Вход усиленно охранялся. А комнату ежечасно посещал санитар лагеря, в обязанности которого входила слежка за русским генералом.
Франтишек стал крутиться возле «павильона», и постепенно завёл дружбу с деньщиком Корнилова. Встретил он чеха поначалу не приветливо.
– Что надо, немец? – недовольно спросил денщик.
– Несем немец. Ясем чех. Ясем слован, яко ты. Ясем твуй брат.
Мрняк немного знал русский, но решил говорить по-чешски, чтобы показать близость родного языка к русскому.
– Хорош брат – с винтовкой на меня бросаться.
– Пороба.
– Что?
– Рабство.
– А! Ну, если воля не своя.
Потихоньку разговорились. Франтишек расспрашивал о генерале.
– Генерал-то наш из сибирских казаков, из простых, – охотно рассказывал денщик. – Своим умом и храбростью генеральские погоны заслужил. Отец у него казак, а мать из киргиз-кайсаков.
В конечном итоге, Мрняк передружился со всеми русскими, окружавшими Корнилова и с охотой и восхищением слушал их рассказы о прославленном генерале.
Все эти его действия дошли до Корнилова.
Однажды пленный русский доктор прописывает Корнилову лекарство «веронал», и Мрняку надо было его доставить по назначению.
С робостью и благоговением зашёл Франтишек в комнату. Мундира, усыпанного орденами, он, к своему удивлению, не увидел. Зато увидел маленького человека в белой рубашке и кальсонах, сидевшего на краю кровати. Он с неподдельным интересом внимательно взирал на помощника аптекаря.
Корнилов принял у Мрняка порошки и сказал на чистом немецком языке с ярко выраженным прусским акцентом:
– До меня доходят слухи, что вы интересуетесь моей персоной и моей участью. Это становиться заметно и не только моим людям. Советую вам это прекратить. Иначе вы будете иметь крупные неприятности. Я знаю австрийские законы и знаю, что вас ожидает. Будьте поэтому осторожны и не подвергайте себя опасности.
Такая атака в лоб ошеломила чеха, но он справился с собой и с достоинством ответил:
– Мой генерал. Я не просто австрийский солдат, я чех. И я, как и все славяне жду русскую армию, которая освободит нас от векового рабства австрийцев. Я помогу вам бежать, так как считаю, что в рядах русской армии вы скорее приблизите час освобождения славянских народов.
– В случаи неудачи, солдат, меня вернут сюда или в замок, а тебя расстреляют.
– Я рад погибнуть за свободу Чехии, – серьёзно сказал Франтишек.
– Мы с генерал-лейтенантом Мартыновом в прошлый раз пытались подкупить кастеляна замка. Мы ему предлагали 20 тысяч крон золотом…
– У вас есть 20 тысяч золотом? – удивился Франтишек.
– Нет. У нас есть честное слово русского офицера. Как только мы бы добрались до России, мы бы ему выслали. Но он нас выдал, доложил по начальству о нашем плане.
– Так кастелян замка Эстергази – мадьяр, – презрительно сказал чех, – разве можно верить мадьярам?
– А чехам можно?
– Чехам можно, мой генерал.
Корнилов задумался.
– Хорошо, – наконец сказал он, – я принимаю ваше предложение. Но, как вы знаете, денег у меня нет, отблагодарить мне вас будет нечем. Но даю честное слово офицера, что как только доберусь до России…
– Моя награда – свобода моей родины, – перебил генерала помощник аптекаря.
– Что ж, возразить мне на это нечем, – развёл руками Корнилов. – Осталось только придумать план побега.
– Я буду думать, мой генерал.
– Я тоже, – сказал Корнилов и протянул чеху руку.
Они стали часто встречаться, не только они двое, но и все доверенные лица Корнилова, что хотели и могли помочь ему бежать из плена.
Однажды на таком импровизированном совещании Корнилов сказал:
– По моим сведениям, австрийцы дали жару нашим союзникам-итальянцам. И те как обычно взмолились о помощи. Наше командование перенесло задуманное ранее наступление на более ранний срок и, как я понял, оно развивается успешно. Думаю… Нет, я уверен, что скоро на стороне Антанты вступит в войну Румыния. Англичане их уговорят, пообещают земли Австро-Венгрии и Болгарии. Не своё, не жалко. Через линию фронта переходить сложней, чем через границу. Поэтому предлагаю…
Генерал развернул на столе карту Австро-Венгрии.
– Вот Кёсег, где мы находимся.
Все склонились над картой.
– Нам надо добраться вот сюда, в Карансебеш. И там перейти границу с Румынией.
Вестовой Корнилова, служивший когда-то в царской охранке в Одессе предложил:
– Самое простое, это изготовить документы на двух полицейских, что ищут сбежавших пленных. Или хотя бы одного полицейского и одного сопровождающего его солдата.
Все посмотрели на Мрняка. Было уже решено, что Корнилов бежит с ним, остальные только помогают.