Дважды возрожденный
Шрифт:
– Буду.
Быстрым шагом направляюсь в сторону гостей. Это не обязательно, но последний неудачный выезд заставляет меня быть более осторожным. Автомат переселяется с плеча на бок. Сегодня меня врасплох не застанут. Все мы были подробно проинструктированы о внешности, повадках и оружии возможного противника. Это не с животными воевать... Он если из своей пушки накроет, то и пепла не останется. Даже каменный вход в шахту плавится, как пластилин.
Через несколько минут я уже вижу караван из десятка верблюдов, на которых восседают маленькие неуклюжие силуэты.
Решаю остаться здесь и подождать. Смахнув пыль, усаживаюсь на нагретый солнцем обломок скалы. Слева раздается звук раздвигаемых камней. Резко падаю на землю, откатываясь в сторону, и, только оказавшись в паре метров от обломка, не поднимаясь, вскидываю автомат.
– Что случилось?
– взволнованным голосом просыпается рация.
– Все в норме.
– Я встаю, отряхивая джинсы от каменной пыли.
– Крот напугал.
Тупорылое животное, суча коротенькими лапками с кривыми лопаткообразными когтями, выбирается из каменной толщи. Трехметровая колбаса его туловища по сегментации очень похожа на дождевого червя. Голова, или, точнее, передняя часть туловища, прикрыта тремя зубчатыми пластинами, крошащими каменную породу, как шахтовый бур.
Существо, в принципе, безобидное, если, конечно, не оказаться в зоне досягаемости его коротких лапок. Крот - санитар этого мира. Он прокладывает свои пути от трупа к трупу, очищая поверхность.
Я дождался каравана и пристроился ему в хвост, не переставая внимательно смотреть по сторонам. Гномы даже не обратили внимание на мое присутствие. Закутанные в кожаные плащи, они неподвижно сидят между горбами своих животных. Спины и бока верблюдов увешаны корзинами и горняцкими инструментами.
Так вереницей мы не спеша добираемся до шахты. Караван останавливается в десятке метров от входа. Обгоняю остановившихся животных и занимаю позицию в стороне от входной арки.
Разгрузив верблюдов, гномы берут инструменты, большие круглые фонари и, выстроившись цепочкой, скрываются в глубине.
– Все зашли, - произношу в микрофон, когда последний гном скрылся за поворотом коридора.
– Всем внимание. Прошлый раз на нас напали именно в такой ситуации. Смотреть в оба.
– О'кей!
– лихо восклицает Мотор.
– И муха не пролетит!
– У меня все чисто, - машет рукой Аня с вершины холма.
Проходит несколько часов. Гномы периодически вытаскивают из недр шахты плотно закрытые крышками корзины. На нас по-прежнему не обращают внимания, как будто нас и нет вовсе. Верблюды в ожидании хозяев уныло лижут камни лопатообразными языками.
От нечего делать размышляю на тему верблюжачьего пищеварения. Может, они камнями и питаются? Забавный рациончик. Мне такой совсем не по душе.
Вид аппетитно плямкающих верблюдов заставил жалобно заурчать желудок. Поднимаюсь и иду к джипу. На заднем сиденье лежит плотно набитый брезентовый ранец. Открываю защелки, удерживающие крышку, и высыпаю содержимое прямо на сиденье. Сразу видно, упаковывал Мотор. Продукты лежат вперемешку с упаковками каких-то лекарств и запасными обоймами. Выуживаю из разномастной кучи большую пачку печенья и бутылку абрикосового сока. Мотор, сидя на переднем сиденье, лениво наблюдает за моими действиями. Набрав харчей, возвращаюсь на прежнее место и устраиваю маленький пикник на обочине. Сок оказался очень вкусным, и я пожалел, что не взял две бутылки, а вставать и идти за добавкой как-то лень.
– Аня?
– берусь я за рацию.
– Слушаю.
– Ну что там? Чисто?
– исключительно для проформы интересуюсь я.
– Абсолютно, - отвечает она позевывая. Видимо, длительное ожидание потянуло ее ко сну.
– Я тебя не разбудил?
– спрашиваю строго, как бы намекая, что на посту спать не рекомендуется.
– Нет конечно!
– возмущается она.
– Зеваю, потому что спать хочется. Но не сплю. Почему ты так плохо обо мне думаешь? Почему к Мотору с такими вопросами не пристаешь? Дело в том, что я женщина? Да?
– посыпались вопросы-обвинения в мой адрес.
– А что Мотор?
– возмутился он.
– Почему чуть что - сразу Мотор? Я сижу и бдю.
– Что ты делаешь сидя?
– не расслышал я.
– Бдю. Смотрю, в смысле, по сторонам. Уже шея болит головой вертеть.
– А ты всем туловищем поворачивайся, - шучу я, - тогда болеть не будет.
– Ты не ответил на мой вопрос, - не унимается Аня.
– Будь так добр и снизойди до ответа женщине.
– Извини. Я не хотел тебя обидеть, - пытаюсь оправдаться.
– Возможно, ты меня неправильно поняла. А то, что ты женщина, даже хорошо.
– Почему хорошо, что я женщина?
– сменяет она гнев на любопытство. Ох уж эти женщины! Теперь еще надо придумать красивый ответ.
– Потому что иначе его сочли бы человеком с нестандартной сексуальной ориентацией, - громко смеется в динамике рации Мотор.
– Правда? Витя, это так?
– Наверное, да, - колеблюсь я.
– Почему наверное?
– приподнялась она с вершины холма, и теперь я вижу ее стройный силуэт на фоне серого неба.
– Аня, давай потом поговорим. Наедине, - пытаюсь найти я повод уклониться от разговора. Очень уж не хочется мне сейчас заниматься решением сердечных вопросов.
– Дома все обсудим.
– Хорошо, - отвечает она, а я радостно вздыхаю.
Солнце уже висит над горизонтом. Вот и еще один день закончился.
– Они что, всю ночь там ковыряться будут?
– как бы угадав мои мысли, подойдя, недовольно спрашивает Мотор.
– А то спать хочется.
– Кто их знает. Может, и всю ночь, - уныло отвечаю я. Больше всего устаю от ожидания и безделья.
– Давай я тебе анекдотец расскажу, - предлагает, усаживаясь на соседний камень, Мотор.
– Обхохочешься.