Две дороги
Шрифт:
— Я скоро ухожу, — сказал полковник, поднявшись и кланяясь.
Заимов поблагодарил, сел и заказал подбежавшему официанту ужин. Ему не доставляло удовольствия сидеть с человеком, которого он относил к племени всеядных, готовых служить кому угодно и чему угодно. Но раз уж сел, надо было поддерживать разговор.
— Как живете, полковник? — Теперь он всегда так начинал разговор со случайно встреченными людьми. По ответу можно было безошибочно судить, какому богу молится человек.
— Живу скверно: во-первых,
— Не жалуюсь.
— Я мечтаю заняться какой-нибудь коммерцией. Что для этого надо? — вдруг спросил полковник.
— Только деньги. Истинные коммерсанты говорят: деньги делают деньги.
— А если у меня нет денег, но есть хорошие идеи?
— Тогда вам надо найти компаньона с деньгами и без идей, — улыбнулся Заимов.
— Черт возьми! А что, если действительно ринуться в коммерцию? Разрешите мне как-нибудь зайти в вашу контору. Просто посмотреть, что это такое, с чего это начинается?
— Заходите, буду рад.
— Ведь ваша контора где-то на Славейкова? Я непременно зайду. А сейчас, к сожалению, тороплюсь. Свидание. — Полковник хитро улыбнулся и позвал официанта.
На другой день полковник явился в контору.
— Ну, видите? Сказано — сделано, — заговорил он с порога, окидывая взглядом скромный кабинет Заимова. — Значит, это здесь деньги делают?
Разговор был такой же несерьезный, как и в ресторане, но вдруг Заимов почувствовал, что полковник хочет, только почему-то не решается, о чем-то ему рассказать.
— Что вы продаете, если не секрет? — спросил полковник.
— Все, что у нас покупают, — ответил Заимов. — Моя контора посредническая. Скажем, в деревне мы закупаем фрукты, овощи, перепродаем их хозяевам овощных и фруктовых магазинов, ресторанов, кафе. Сделки оптовые, за посредничество берем проценты, — совершенно серьезно рассказывал он, и ему показалось, что на этот раз полковник интересуется его делами неспроста.
— Мне продавать нечего, а покупать не на что, — вздохнул полковник. — Вы знаете мою теперешнюю должность?
— Не имею чести, — сухо ответил он.
— По должности я курица, посаженная на яйца с динамитом, — решительно и серьезно сказал полковник. — А называется это оперативным отделом по мобилизационному плану. Вы прекрасно знаете, что это такое, — сиди и жди, пока кто-то наверху нажмет кнопку боевой тревоги. С ума можно сойти от безделья и... от безденежья. Ну, правда, что можно придумать, посоветуйте?
— Коммерция — безбрежное море для инициативы, — ответил Заимов. — Но советовать очень трудно и опасно. В коммерции, как правило, каждый рискует в одиночку.
— Я понимаю... понимаю, — согласился полковник и вдруг спросил: —
— Россия все же не Франция, — заметил Заимов.
— Это верно. Но когда он смял Польшу, мы говорили: Франция — это не Польша. Конечно, Гитлер играет ва-банк, но козырей у него полные руки.
— Русские, надо думать, тоже не с пустыми руками.
— Вы потомственный русофил и потому оптимист, — возразил полковник. — А мне что-то страшно за Россию.
— Мне тоже, но поживем — увидим.
— А воюют немцы, прямо скажем, красиво, — сказал полковник.
— Начало есть не больше, чем начало.
— Когда я проигрываю в начале пульки, я всегда говорю себе то же самое, и это удерживает меня от паники, — рассмеялся полковник и спросил: — Вы здесь царствуете один?
— Почему? За стеной мой компаньон, есть еще бухгалтер, есть агент по закупкам.
— Невелика армия для генерала, — усмехнулся полковник и стал прощаться.
Прошло еще несколько дней, и как-то под вечер, когда Заимов собирался уходить домой, полковник позвонил ему и спросил, могут ли они встретиться.
— Я уже иду домой, — сухо ответил Заимов.
— Вот и отлично, подождите меня минут десять, и я встречу вас на Славейкова, — полковник положил трубку.
Заимов вышел из конторы и, встав в дверях, смотрел, откуда появится полковник и будет ли он один.
Он узнал его издали, хотя тот был сегодня в штатском. Полковник шел по противоположной стороне.
Заимов пересек улицу и повернул ему навстречу. Они поздоровались и пошли рядом.
— Чего вы боитесь? — спросил Заимов.
— Себя, — нервно рассмеялся полковник. — И еще вас, и еще много всякой всячины.
— Меня-то чего бояться?
— Это верно, вас я боюсь менее всего. Свернем сюда, — предложил он, когда они подошли к безлюдному сумеречному переулку. Полковник нервничал.
— Я тороплюсь домой, — сказал Заимов.
— Десять минут, не больше. — Полковник крепко взял его под руку. — Я хочу рассказать вам о своей коммерческой идее.
Они шагали по гулкому камню мимо заборов и серых домов со светлыми окнами.
— Скажите, ведь у вас полным-полно русских друзей, — сказал полковник. — Что, если курица предложит им купить яйца, на которых сидит? — спросил полковник и остановился, держа возле себя Заимова.
— Я вас не понимаю, — сказал Заимов.
— Я же говорил вам, что по должности я курица. Так вот, русские могут пойти на эту сделку?
— Откуда я могу это знать? — спросил Заимов.
— От них, только от них, — ответил полковник.
— Моя контора занимается овощами, фруктами, молочными продуктами. С куриными яйцами мы избегаем иметь дело, слишком большие потери при транспортировке, — улыбнулся Заимов.