Две дороги
Шрифт:
Проходит немного времени, и царь Борис назначает нового премьера. Это — Андрей Тошев, опытный, прожженный политикан, верно служивший еще царю Фердинанду. Новый премьер повел свое правительство по пути еще большего подчинения Болгарии гитлеровской Германии.
Газеты ведут шумную пропаганду в поддержку «нового» курса, пишут о нем как о неком политическом откровении, которое предоставляет Болгарии невиданные возможности для процветания и создания ей высокого международного авторитета, опирающегося, конечно, на величие новой Германии. В этом газетном шуме промелькнуло несколько раз имя Заимова, заслуги которого-де оценены по достоинству — он принял из рук царя
Усилился террор против инакомыслящих, и он был направлен не только против коммунистов.
У Заимова, измученного сознанием своего бессилия против происходившего в стране, появляется надежда сделать что-нибудь полезное Болгарии хотя бы в отданной ему артиллерии. Он пытается остановить начатую его предшественниками перестройку болгарской артиллерии по немецкому образцу. Формальное основание для этого было — царь Борис неоднократно заявлял, что Болгария не собирается вести захватнических войн и что ее армия призвана служить только целям обороны отечества, а немецкий военный устав целиком подчинял артиллерию задачам наступательных действий. Наконец, преимущества устава русской артиллерии были очевидны.
В эти дни он был представлен царю как новый начальник артиллерии. Заранее решив, что сам он политического разговора с монархом не начнет, он подготовился только к тому, чтобы поставить вопрос о перестройке артиллерии: в конце концов, царь — главнокомандующий армии и такой разговор с ним вполне естествен.
Но разговор у них получился очень странный. Монарх разговаривал так, будто у него не было иной цели, как убедить Заимова, сколь трудна царская должность. Ну что ж, Заимов был с этим согласен, и тут повода для спора не содержалось.
Наконец, Заимов заговорил об артиллерии и поинтересовался мнением главнокомандующего по поводу ее перестройки. Царь посоветовал тщательно обсудить это дело с военными специалистами.
Этот разговор Заимов вспоминал потом не однажды, прежде чем понял все лицемерное двуличие монарха и в этой их встрече, а пока он был огорчен только тем, что не получил прямой поддержки царя. Несмотря на всё, он начал готовить новый устав артиллерии, испытывая при этом упорное сопротивление военного министра и тех самых военных специалистов, к помощи которых ему в свое время рекомендовал обратиться главнокомандующий. Особенно ему мешал один полковник из его же управления. Это был человек умный, знающий, очень хитрый, и, видимо, ему было специально поручено тормозить начатое Заимовым дело. Заимов аргументированно отклонял все его возражения и сомнения, но однажды во время их горячего спора полковник вдруг спросил:
— Вы хотите сделать нашу артиллерию лучше?
— Конечно, — ответил Заимов.
Полковник понизил голос:
— Для кого? Не понимаете? Кто, судя по всему, воспользуется нашей улучшенной вами артиллерией? — полковник ближе наклонился к Заимову. — Я верю, господин генерал, что этот наш разговор останется между нами.
Мысль, что он помогает подарить Гитлеру улучшенную болгарскую артиллерию, обожгла его, и вскоре он оставил свою затею с перестройкой артиллерии.
У Заимова были друзья, с которыми он мог говорить более или менее откровенно. Они спрашивали у него о том же: как нужно поступать, чтобы не стать врагами собственной совести?
— Надо так работать, чтобы приносить немцам как можно меньше пользы, — отвечал он и сам именно так теперь работал в своем артиллерийском управлении.
Но его ждали новые испытания.
Единственное,
Полковник Виктор Найденов, смелый, решительный, который еще так недавно и так страстно поддерживал борьбу с царем, вдруг совершает поступок, в который сразу невозможно было поверить, — он примиряется с царем и соглашается в качестве его личного представителя поехать в Польшу на торжества в честь Пилсудского. Невероятно! Заимов не верил в то, что царь мог примириться с Найденовым, и видел за этим какое-то скрытое коварство. Неужели этого не понимает Найденов?
Заимов встретился с ним накануне его отъезда в Варшаву. Искреннего, прямого разговора у них не получилось.
— Не хочу говорить об этом, — устало сказал Найденов. — Наивность тоже предел... Я еду и решения своего менять не намерен.
— Как твое решение рассматривать нам в союзе? — спросил Заимов.
— Как хотите, — ответил Найденов и, усмехнувшись, добавил: — Одним бесплодным разговором больше или меньше, ничто от этого не изменится.
Они простились, будто расставались навсегда. Так и вышло. Из Варшавы Найденов вернулся тяжело больным, говорили, будто он заразился там очень тяжелой формой ангины, от этой болезни спасения не было. Он вскоре умер. Вся Болгария говорила: «Найденова убили царедворцы» — и это было похоже на правду.
Затем вскоре умирает Узунов, и тоже очень странной смертью: вполне здоровый человек сгорает за несколько дней.
В руководстве союза остались двое: Заимов и генерал Христо Данчев. Проходит немного времени, и генерал Данчев умирает, находясь на маневрах. Официальная версия — разрыв сердца. А вся Болгария говорит «Данчева убили царедворцы» — и снова это похоже на правду.
Заимов остался единственным руководителем Военного союза. Друзья предупреждали его: «Берегись, теперь твоя очередь».
Но он не из трусливого десятка. Более того, подозрительная гибель руководителей Военного союза показывает, что власть ведет войну с союзом, потому что все еще видит в нем опасность, а покидать поле боя не в его натуре. Он переключает все свои силы на союз, надеясь сколотить возле себя хотя бы небольшую группу честных офицеров и начать все сначала.
В ответ на это царский двор предпринимает весьма странный шаг. Заимова приглашает на свидание в нейтральном месте премьер-министр Тошев.
Поначалу разговор у них лирический — Тошев вспоминает о своих встречах с отцом Заимова и говорит о том, как счастлив должен быть отец, наблюдая заслуженную военную карьеру сына. Потом, поговорив немного о бренности жизни, о том, как стала она трудна и сложна во всех отношениях, Тошев вдруг предлагает Заимову ответственное сотрудничество в своем правительстве. Он сулит ему пост военного министра и баснословные барыши на поставках в Болгарию немецкого оружия.
О том, что услышал в ответ Тошев, можно только догадываться по его записке князю Кириллу [16] после свидания с Заимовым: «Вы оказались правы — он не только наш враг, он злобный, готовый на все враг». Сам Заимов о своем разговоре с Тошевым никому из друзей не рассказывал, обмолвился только, что ему было сделано гнуснейшее предложение, на которое он ответил так, что ему вряд ли это простят.
16
Брат царя Бориса.