Две канистры бензина
Шрифт:
Девочка на поцелуй не отвечала, но губки раскрыла, позволила ему засунуть язык в рот.
Дерил навалился, не в силах сдерживаться, обвел двумя руками тело от груди до бедер, сжимая, поглаживая, подстраивая.
— Слышь, кукла, ты сладкая, — прохрипел он и удивился своему голосу, разбойному, таким только невинных целочек пугать. Вот и эта вздрогнула.
Ничего, сейчас растает.
Он лизнул ее в шею, поцеловал, спустился ниже, к груди.
Прихватил зубами сосок, сразу же напрягшийся, скользнул рукой между
— Лежи тихо! — рыкнул, облизнул пальцы, опять толкнул. Подвигал туда-сюда. Ого, пошло дело.
Глянул в напряженное личико с зажмуренными глазами, легко шлепнул по щеке.
— Расслабься, бля. Нехер зажиматься. Я же все равно тебя выебу, так что выбирай — с болью или без боли.
— Животное, — прошипела Эви, отвернувшись, — грязный скот.
— Вот ты мазохистка! — восхитился Дерил, облизывая пальцы еще раз, сильнее, распределяя слюну по члену, — ну сама виновата.
Девчонка глухо вскрикнула, почувствовав его в себе, закинула руки за голову, вцепилась в подушку, выгибаясь и постанывая от боли при каждом его движении.
А Дерил не стал сдерживаться. Хотел, но не стал. Слишком языкастая, стервотина. Пожалуй, переплатил он все-таки.
Кровать, намертво приколоченная к полу, подозрительно скрипела, девчонка стонала, заводя его еще больше, и Дерил ощутил, что контролировать себя уже не в состоянии, бешено вколачиваясь в податливое тело, прижимая тонкие руки к матрасу, глядя неотрывно в полные слез глаза. Кончил он бурно, прикусив напоследок нежную кожу на плече, под уже не сдерживаемые всхлипывания Эви.
Ничего, в следующий раз будет думать, чего болтает, коза.
4
Эви брезгливо отряхнула руки, сунула ощипанную птицу неизвестной ей породы в кастрюлю.
Господи, сколько возни! Кошмар какой. Эти перья повсюду, и щипать их так тяжело, невозможно просто.
Она задумчиво потрогала синюшную тушку пальцем. Что дальше-то?
Дерил говорил, что ощипать и сварить. С овощами? В супе или в жарком есть же овощи?
Но Дерил ничего не говорил про овощи.
Наверно, можно и так сварить.
Она кое-как упихала не помещающиеся ножки в кастрюлю, налила воды, закрыла крышку.
Устало выдохнула.
Как, оказывается, тяжело вести хозяйство. Ну кто бы мог подумать!
Печь, дровяная, к которой Эви первые три дня вообще подойти боялась, была совершенно непредсказуемой в плане готовки. Ни температуру не установишь, ни нормально не сготовишь ничего.
Полуфабрикаты в кладовке были, но Дерил, притаскивая с охоты самых разнообразных животных, требовал, чтоб в первую очередь готовились они, а все остальное в запасы на всякий случай.
Запасов было столько, что спокойно можно было бы пережить ядерную войну с последующей ядерной зимой.
Генератор работал на бензине, бензина было вдоволь.
Дерил говорил что-то насчет того, чтоб переделать его в будущем на дрова. Которых тоже было нереально много.
Вообще, маленький неприметный домик в лесу внезапно оказался очень даже хорошо укрепленной и защищенной со всех сторон крепостью.
Дерил установил по всему периметру хитрые ловушки на мертвецов и на непрошенных живых, если такие вдруг, чудом разве что, сюда проберутся.
Но это вряд ли.
Дерил говорил, что об этом месте знает только его брат. Именно его он и ждал, попутно стаскивая в дом припасы со всей округи.
Эви посмотрела на закипевшую воду в кастрюле, поморщилась от неприятного запаха.
Готовить она не умела.
В приюте, куда она попала сразу после гибели матери, их ничему такому не учили.
В конце концов, всегда есть полуфабрикаты и микроволновка. И макдональдс.
Кто же знал, что после конца света навык установки таймера на микроволновке не пригодится?
Эви вспомнила свой ужас, когда Дерил первый раз принес с охоты убитого зверя. Кажется, кролика. Она тогда расплакалась, так жалко было зверька. Он такой маленький, пушистый. А этот гад его стрелой. Из арбалета. Господи, ну кто в двадцать первом веке пользуется арбалетом? Из какой дыры вылез этот реднек?
Она отвернулась, не желая смотреть, как мужчина освежевывает тушку.
Дерил ее тогда пожалел. Ну, это он ей так заявил. Даже порезал мясо сам. И показал, как плитой пользоваться. Ругался при этом страшно, что слишком дорого заплатил за нее, неумеху.
И на кухне ничего не может, и в постели бревно.
А он целых две канистры бензина!..
— Раз не нравится, чего тогда пристаешь ко мне постоянно, — непонятно, почему разозлилась Эви, — сам бы и справлялся. Рукой!
После этого она, само собой, была наказана.
Лежа на противно скрипучей кровати и глядя на свои подрагивающие от сильных равномерных толчков ступни, закинутые на плечи Дерила, Эви проклинала свой длинный язык и уже на автомате вытягивала руки над головой, чтоб ему удобно было их перехватывать. Ко всему привыкаешь, когда выбора нет.
А его пока что не было.
Эви отчаянно боялась мира за порогом дома.
Несмотря на то, что приют вполне подготовил ее к самостоятельной жизни, Эви всегда оставалась интровертом.
И работу выбрала себе такую, чтоб как можно меньше пересекаться с людьми.
В своей маленькой квартирке она увлеченно рисовала графические эскизы для рекламных баннеров, вела несколько групп в соцсетях, писала тексты слоганов.
Когда мир рухнул, она еще два месяца просидела безвылазно дома, в каком — то ступоре, подъедая запасы. Всё ждала, когда наладится.