Две повести - Дочь. Сын
Шрифт:
Антон Иванович, сам не зная как, расчувствовался и нарушил свое обещание жене — никогда и никому не рассказывать о Наташе. Но, в конце концов, не разболтает же Ванин! Тем более, он и его предупредил — просил никому, даже жене, не говорить. И Ванин дал честное слово. Нельзя же не верить друзьям!
Но если Антон Иванович вполне доверился другу, то Ванин, рассказывая историю Жени, не был достаточно откровенен с Березовым.
Первое время жизнь у дяди была сплошным праздником для Жени. Его ласкали, закармливали вкусными вещами, баловали подарками и красиво одевали. Один костюм был точь-в-точь такой, как у дяди Феди, — летчиковский. А что значит иметь такой костюм в военное время!
Федор Петрович искренне обрадовался, что его разыскали работники детского дома, куда Женя попал после госпиталя. Дочь, Милочка, — уже взрослая, о сыне он всегда мечтал. Если отец Жени не вернется с фронта, он будет их сыном. Динара Васильевна тоже была довольна, что у них появился Женя. Во-первых, Федор для нее и Милочки выхлопотал пропуск в Москву в такое время, когда никто еще не возвращался из эвакуации. Во-вторых, о тех, кто берет на воспитание осиротевших детей, даже в газетах пишут. И ей будет почет. А хлопот не так уж много. Ребенок не грудной. Да и ненадолго это. Если мать погибла, вернется отец Жени.
Она приглашала к себе всех знакомых и в сотый раз рассказывала о том, как Федор ей позвонил по телефону в Казань, и как она сразу же сказала: «Конечно, возьмем мальчика», и как Женя любит покушать, и как она взяла для него домашнюю портниху. И так далее, и так далее. Следующим гостям она уже рассказывала, что Фролова назвала ее доброй душой, а Петрова так ее хвалила, что и говорить неудобно. По поводу самого Жени она сокрушалась:
— Боюсь, избалуем его. Федор совсем не умеет воспитывать детей!
Когда Федор Петрович был дома, он не отпускал от себя Женю ни на шаг. Обедать? Только вместе! Что? Женя уже кушал? Ничего, может еще раз. Он испытывал к племяннику сложное чувство любви и жалости. Глядя на него, он не мог забыть, что пережил этот мальчик. И даже когда Женя веселился, заразительно смеялся, чувство горечи не покидало Федора Петровича.
Женя полюбил своего дядю беззаветной мальчишеской любовью. Дядя Федя был его гордостью, его героем. Когда Женю спрашивали, кем он будет, отвечал:
— Дядей Федей.
Но с некоторых пор не только Федор Петрович, но и Женя стал замечать, что Милочка сердится, когда им обоим становится особенно весело. Динара Васильевна тоже начинала хмуриться и в таких случаях часто говорила:
— Женя, дяде надо отдохнуть. Иди погуляй!
Сквозь неприкрытую дверь Женя часто слышал, как сердито начинали разговаривать тетя и Милочка:
— До каких пор ты будешь с ним цацкаться? — кричала Милочка.
— Ты родную дочь перестал замечать! — еще громче упрекала Динара Васильевна.
Дядя оправдывался:
— Милочка, ты уже взрослая, в вуз собираешься, а он ребенок…
Тетя перебивала его:
— Мне твои родственники всю жизнь поперек горла стояли! Либо ты мне доверяешь воспитание племянника и пусть мое слово будет законом, либо сдавай обратно в детский дом.
Один, другой такой скандал — и Федор Петрович поневоле в присутствии жены и дочери становился все более сдержанным с племянником. А вдвоем им и не приходилось бывать, Динара Васильевна этого не допускала.
Постепенно и Женя отвыкал от «развязности», как говорила тетя, не бросался навстречу дяде, когда тот приходил домой, отказывался садиться за стол вместе с дядей, говорил, что сыт.
Время шло. Война подходила к концу, а писем от отца Жени все не было. И Динара Васильевна стала ежедневно жаловаться мужу, что Женя испорченный мальчишка и что он даже ворует. Федор Петрович привык верить Дусе. А тут и сам Женя сознался однажды, что съел без спроса пельмени.
— Почему ты так сделал? — допрашивал его Федор Петрович.
— Я есть хотел.
— Это не оправдание. Если хочешь есть, попроси тетю Дусю, она тебе даст.
Женя молчал. Дядя Федя был явно не осведомлен об истинном положении. Тетя Дуся всегда называет его обжорой. Не хочет он просить у нее ничего. Лучше будет голодный ходить.
Федор Петрович понимал, что Дуся невзлюбила племянника, придирается к нему. Но где же выход из положения? Мальчишка жив, здоров, и слава богу. Не может он постоянно ссориться и выносить истерики то жены, то дочери. Имеет он право на отдых у себя дома?
Так сложились отношения в семье Ваниных, когда Березовы с ними познакомились.
Глава VII
Жене разрешалось гулять только во дворе, чтобы Динара Васильевна всегда могла видеть, с кем он и что делает. Но с кем бы Жене не случалось играть, тетя всегда была недовольна: то мальчик «из плохой семьи», то хулиган. И только в отношении Наташи Березовой она ничего не говорила. Жене, конечно, интереснее иметь товарища, школьника. Но что ж поделаешь, если тете никто не нравится. А Наташа ничего, хорошая девочка. Идет Женя из школы, она увидит его и бежит навстречу:
— Женя! Я тут. Пойдем играть.
Женя положит портфель на скамейку рядом с бабушкой и начнет возить Наташу в санках или, если снег рыхлый, делает ей снежную бабу. Женина снежная баба получается смешная — широколицая, в платке и ватнике. А Снегурочка — маленькая девочка в шубке и капоре, как Наташа. Прохожие останавливаются, подходят ближе и спрашивают Женю:
— Это кто же так слепил? Неужели ты сам?
Женя густо краснеет от смущения и молчит. А Наташа смеется, прыгает от восторга и отвечает за него: