Две силы
Шрифт:
– Товарищ Иванов, кажется? – спросил старший по чину.
– Точно так, товарищ Медведев, – ответил Иванов.
– От товарища Кривоносова, кажется, ничего особенного узнать будет нельзя. Садитесь в мою машину, надо поговорить.
– Слушаюсь.
Небольшая вереница авто, во главе с санитарной машиной, двинулась по спящим улицам города. Даже постовые милиционеры провожали вереницу взглядами, в которых просвечивался суеверный страх перед всемогуществом дисциплинированных и механизированных людей. Автомобили подъехали к зданию, которое даже и не суеверные люди предпочитали обходить за несколько кварталов. Кривоносова понесли в приемный покой.
– Доложите мне,
По бесконечным коридорам учреждения, которое только заканчивало свою обычную рабочую ночь, Медведев прошел в свой кабинет. Иванов молча следовал за ним.
– Садитесь, сказал Медведев, – и рассказывайте. Сухо и деловито Иванов стал докладывать: Кривоносов вызвал его вчера в 11.30 и приказал следовать с ним на ст. Лысково. Цель поездки сообщена не была. Было только сказано, что речь идет о выяснении обстоятельства гибели взвода. Некоторые подробности он, Иванов, узнал только из разговоров секретаря лысковской партячейки товарища Гололобова. Затем был приведён к допросу какой то бродяга, который после окончания допроса внезапно потушил лампу, похитил портфель, еще кое что и скрылся… До этого, правда, Кривоносов и он, Иванов, уже легли спать, но товарищ Кривоносов для чего то встал, вышел во двор и там произошло какое то столкновение с бродягой. Бродяга был приведен в дом, и вот именно тогда произошел инцидент с лампой и с похищением. Обнаружив похищение, товарищ Кривоносов выбежал на крыльцо, где и был ранен, по-видимому, бродягой.
– Так что о Светлове вы ничего не знаете? – спросил Медведев.
– Официально говоря – ничего.
– А не официально?
– Здесь, товарищ Медведев, могут быть всякие догадки… Медведев тщательно всмотрелся в лицо товарища Иванова. Лицо товарища Иванова не выражало решительно ничего. “Что он – в самом деле дурак, или только дураком притворяется”, – подумал Медведев.
– Что показал бродяга?
– Официально говоря, ничего. Шел дескать, по дороге, в компании каких то других бродяг, обнаружил трупы, и вот, пришел в Лысково сообщить.
– А кому он явился?
– По-видимому, прежде всего в трактир. К товарищу Кривоносову он был приведен уже в пьяном виде.
– И после допроса товарищ Кривоносов его отпустил?
– Так точно.
Медведев побарабанил пальцами по столу. – Все это несколько странно, – сказал он.
Точно так, – подтвердил Иванов. Медведев бросил на него испытующий взгляд.
Вы тоже находите кое что странное?
Точно так.
– Что же именно?
– Официально – трудно оказать.
– Говорите, пожалуйста, наконец, не официально, – раздраженно сказал Медведев.
– Неофициально, товарищ Медведев, здесь, конечно, выражаются некоторые, так сказать, неувязки; остается, например, открытым такой вопрос, почему именно станция Лысково?
– А бродяга вам не кажется странным?
– Товарищ Кривоносов, вероятно, имел официальное распоряжение относительно следствия.
– Пакет с распоряжением он не распечатал?
– Никак нет.
В дверь постучали, вошёл врач.
– Ну, как? – спросил Медведев.
– Сейчас еще трудно сказать. По-видимому – плохо. Брюшная полость пробита в семи местах. Раны, правда, незначительные по калибру, нанесены дробью. Может быть воспаление брюшины. Осложняющий момент – ранение произошло на полный желудок, да еще и после алкоголя…
– Можно его допросить?
– Товарищ Жилейко уже пробовал, но раненый в полусознании.
– Можете идти, – оказал Медведев.
– Ну-с, обратился Медведев к Иванову, и на этот раз в тоне, который ясно давал
– Вы, майор Иванов, ответственный работник НКВД, – оказал Медведев. – Вместе с товарищем Кривоносовым вы направляетесь на следствие, о котором вы, по вашему утверждению, не имели никакого представления. Тов. Кривоносов в вашем присутствии совершает некоторые мероприятия, которые вы сами находите странными, и после его ранения вы даете бродяге возможность спокойно уйти. Вы – понимаете?
– Точно так. Смею доложить, что на дворе стояла абсолютная ночь.
– Однако, несмотря на абсолютную ночь, бродяга не промахнулся?
– Товарищ Кривоносов имел неосторожность выйти на крыльцо с фонариком.
– А преследовать бродягу с этим же фонариком вы не имели неосторожности?
– Товарищ Кривоносов приказал мне закрыть ставни…
– … и дать бродяге возможность бежать?
Иванов молча пожал плечами.
Медведев снова побарабанил пальцами по столу…
– Вы, вот, выражали ваше недоумение по поводу станции Лысково. Чем вы объясняете, что все эти происшествия случились именно на этой станции?
– Станция Лысково находится на дороге к нарынскому изолятору, – сказал Иванов, и на одно, только одно коротенькое мгновение его глаза потеряли привычное баранье выражение. Медведев поднял брови:
– И Неёлово и Пятый разъезд ближе к изолятору, чем Лысково.
– Точно так. От Неелова четыреста километров, от Лыскова – четыреста шестьдесят. Но дорога от Неёлова находится под контролем, а от Лыскова можно пробраться таежными тропами.
Медведев посмотрел на Иванова еще раз: – “кажется, вовсе не такой дурак, каким он представляется”. Иванов ответил невинным, но твёрдым взглядом: “ да, не такой уж дурак, как вы все обо мне думали,” – сказал этот взгляд. В памяти товарища Иванова происходил бурный процесс, касающийся страниц 47 и 48 его памятной книжки. Было бы, конечно, лучше иметь эти страницы не только перед умственным взором. Но, во-первых, потом, может быть, будет уже поздно и, во-вторых, эти страницы стояли перед глазами, как Священное Писание для начётчика – нет, ошибка исключалась. Иванов опустил свои взоры и оказал медленно и раздумчиво…
– Я, товарищ Медведев, конечно, не имею права говорить вполне официально, но, так сказать, в порядке внутренней информации, могу доложить, что у товарища Кривоносова есть в изоляторе какая-то знакомая или, может быть, родственница.
– Знакомая? Женщина? Кривоносова? В изоляторе? – что вы за чушь мелете!
– Точно так, товарищ Медведев, Кривоносов сам говорил об этом.
Медведев повернулся к Иванову всем своим корпусом.
– Говорил. Товарищам Алексееву и Заливайке. Медведев уставился в Иванова тяжёлым, почти угрожающим взглядом.
– Вы, вероятно, понимаете, товарищ Иванов, чем это может пахнуть?
– Так точно, понимаю. – Иванов стойко выдержал взгляд Медведева. Несколько секунд молчали оба.
– Расскажите же толком, – приказал Медведев.
– На пьянке, 22 марта сего года, товарищ Кривоносов сказал, что у него в изоляторе оказалась знакомая – “роскошная женщина”, – как он выразился. “Жаль, что такая пропадает”, – сказал он.
– Вы это сами слышали?
– Точно так. Медведев помолчал еще.
– Это несколько меняет положение вещей. Словом, станцию Лысково, гражданина Светлова или как там его, Кривоносова и всё прочее вы ставите в связь с этой женщиной?